Урок китайской грамоты

Урок китайской грамоты

        С 5 по 10 ноября в Шанхае и Пекине прошла 14-я международная бизнес-конференция "Россия и Китай: что ожидать, чего опасаться, как заработать", организованная Российским информационным агентством РБК. Вместе с участниками мероприятия, представителями деловых и политических кругов обеих стран, ответы на вопросы, вынесенные в название конференции, пытался найти корреспондент "Денег" Степан Сергеев. Причем искал их не только в залах и кулуарах конференции, но и на улицах одного из крупнейших городов Азии.

        Чтобы увидеть своими глазами китайское экономическое чудо, о котором за последние лет пятнадцать сказано и написано больше слов, чем живет китайцев в мире, нужно потратить почти полдня на перелет и перевести хронометр на пять часов вперед. Добираться до Шанхая из аэропорта правильнее не на такси, водители которых ни слова не понимают не по-китайски, а на Maglev (magnetic levetation train), летящем со скоростью 432 км/ч. Разгон, торможение — и 40 км до города с 18-миллионным населением пройдены.
       Вот еще несколько цифр, которые представляют несомненный интерес, поскольку помогают оценить современный масштаб китайской экономики. ВВП Китая растет в среднем на 9,9% в год (по итогам 2005 года он составил $2,25 трлн). Объем внешней торговли ежегодно увеличивается на 23%, при этом экспорт ($760 млрд) превышает импорт, обеспечивая профицит платежного баланса в размере $100 млрд. Неудивительно, что Китай активно вкладывает средства в экономику других стран, в том числе в российскую: на сегодняшний день прямые инвестиции в Россию составляют $700 млн. Для того чтобы понять, много это или мало, достаточно сказать, что это лишь около 5% от объема всех прямых инвестиций Китая в мире.
       Не менее активно идет и встречное инвестирование в китайскую экономику из-за рубежа. Роль, которую играет в этом процессе Россия, хорошо видна из статистических данных даже по одному городу: за последние 20 лет в так называемом Большом Шанхае создано 43 тыс. объектов с привлечением иностранных денег, 35 из них — с участием российских инвестиций. Такие вот достижения.
       Впрочем, товарооборот между нашими странами в течение последних семи лет ежегодно растет более чем на 30%. Динамика впечатляет, однако наблюдается она на фоне крайне негативной для российской экономики тенденции, которая начала складываться в 90-х годах прошлого века и к сегодняшнему дню сложилась со всей определенностью.
       Если Советский Союз экспортировал в Китай в основном продукцию тяжелого и, как это тогда называлось, среднего машиностроения, являясь для аграрного соседа своеобразным гидом по миру продвинутых технологий, то современная Россия, как ни обидно это звучит, выступает для технологически развитого Китая типичным сырьевым придатком. И чем больше в Китае развиваются наукоемкие производства, тем ярче дисбаланс в торговых отношениях: практически ничего, кроме древесины и энергоносителей, Китайской Народной Республике от России не надо. Даже электроэнергию, об увеличении поставок которой с гордостью сообщил во время ноябрьского визита в Пекин Михаил Фрадков, китайцы хотят покупать по ценам ниже внутрироссийских.
       Такую несговорчивость местные чиновники и бизнесмены демонстрируют практически во всех аспектах взаимной торговли. Многие российские предприниматели, работающие с крупным китайским бизнесом, отмечают, как трудно вести дела с китайцами — жесткими и расчетливыми переговорщиками. Их неуступчивость россияне объясняют тем, что китайцы отчетливо видят проблемы и перекосы в нашей экономике, хорошо осведомлены о возможностях конкретного региона или предприятия и при этом твердо знают, чего и сколько им нужно.
       Все это не вызывает сомнения, да и цифры, фигурирующие в экспортных контрактах, такую точку зрения подтверждают, однако характерно это в основном для крупного китайского бизнеса. Мелкие предприниматели устроены, как я убедился на собственном опыте, по-другому.
       Здесь следует заметить, что мелкий предприниматель в Китае представляет реальную экономическую силу. В отличие от России, где на долю малых предприятий приходится 13-15% ВВП, китайские малые предприятия обеспечивают 55% ВВП.
       И вот эти ребята как раз готовы торговаться до умопомрачения и снижать цену в разы. Возможно, конечно, что она изначально была далека от реальной, но ведь европейский человек, договорившись о скидке в 20-30%, считает свой долг негоцианта выполненным — и ошибается. Правильно построенные переговоры заканчиваются дисконтом в 70-80%, и, судя по тому, что китайцы идут на такие сделки, внакладе они не остаются.
       Вообще, себестоимость китайских товаров, учитывая такой немаловажный и практически недоступный европейскому пониманию фактор, как неограниченность дешевых трудовых ресурсов, крайне низка.
       Сверхприбыли, которые удается получить при подобном способе ведения дел, направляются, как мне показалось, не на улучшение благосостояния граждан, а на развитие инфраструктуры страны. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на автотрассы с многоуровневыми развязками или на центральную торговую улицу того же Шанхая, которая по числу небоскребов и пафосных магазинов даст фору любой европейской столице.
       Или взять, к примеру, Пудонг, недавно отстроенный обширный деловой район Шанхая, где вдоль прямых, широких и на удивление пустынных проспектов высятся стеклобетонные коробки банков, отелей и дорогих многоквартирных домов. Хотя в сравнении с 88-этажным небоскребом Jin Mao, где проходила конференция, все эти громады смотрятся какими-то недомерками. Даже футуристическая телебашня, сфотографироваться на фоне которой считает своим долгом каждый приезжающий в Шанхай китаец, явно уступает в росте самому высокому в мире гостиничному зданию.
       Впрочем, безоговорочному вертикальному доминированию отеля скоро придет конец: в нескольких десятках метров от него с невообразимой скоростью — два этажа за пять дней — растет башня Всемирного финансового центра. Ей предстоит занять первое место среди высоток планеты и удерживать его до тех пор, пока в московском Сити не возведут башню "Россия" обещанного размера.
       И одновременно со всем этим железобетонным великолепием в центре города продолжают существовать огромные районы, прогуливаясь по которым понимаешь, почему в русском языке словом "шанхай" называют безнадежные трущобы. Улицы, застроенные двухэтажными домишками, окутанные нестерпимыми запахами дешевой еды, с кучей мелких грязных лавочек, торгующих товарами непонятного назначения и качества, тянутся километрами. Город-то действительно бескрайний, потому что ведь надо как-то в этом малоэтажье расселить почти 20 млн человек.
       И еще одна деталь запомнилась как характерная: над Шанхаем почти постоянно висит желтовато-серый смог. Природу этого явления я так и не смог объяснить, поскольку работающих заводов в городе я не увидел, а количество автомобилей на улицах явно уступает московскому. Так что дело либо в испарениях от полноводной, широкой Янцзы, либо это какой-то специальный туман, призванный скрыть от европейского глаза главный секрет китайского экономического чуда.