Вполне общим местом выглядит утверждение: в современном мире читать не любят — когда речь идет, разумеется, о серьезной литературе. И если оригинальный автор, пользующийся у себя на родине хотя бы какой-нибудь известностью, все-таки может рассчитывать на признание со стороны собственного народа, то автор иноязычного шедевра, пусть и конгениально переведенного, очень редко становится знаменит. Есть, конечно, исключения: скажем, читатели из стран народной демократии и бывший СССР, где искусно (путем запретов) культивировалась любовь ко всему западному, гораздо лучше разбирались в сколько-нибудь стоящих новинках иноязычной литературы, чем собственно носители соответствующего языка.
Теперь былого пафоса не наблюдается и в бывших соцстранах. Что касается развитых стран, то там жанр перевода и вовсе начинает засыхать. Удачным в этом смысле примером может служить судьба первого российского лауреата английской премии Букера Марка Харитонова. Казалось бы, уж на перевод на английский язык лауреат мог бы рассчитывать: во-первых, он стал первым лауреатом этой премии, а во-вторых, получил прекрасную британскую прессу. И тем не менее перевода по сю пору нет — не рассчитывают британские издатели на успех даже столь изрядно разрекламированной книги.
Впрочем, бывают среди литераторов и счастливые исключения. Всякая новая книга таких авторов становится бестселлером не только на родине, но и — переведенная — в других странах. Это касается, прежде всего, авторов из Латинской Америки, появление которых в литературе в начале 70-х годов сопровождалось массовым западным умопомешательством на фантастических реалиях южной части Нового света. Среди латиноамериканских писателей есть и свои лидеры — по мнению NEW YORK TIMES BOOK REVIEW, к ним относятся ныне покойный аргентинец Хорхе Луис Борхес (он, правда, завоевал себе славу гораздо раньше, еще в 30-х) и колумбиец Габриель Гарсия Маркес, популярность которого можно сравнить разве что с популярностью колумбийского кокаина.
Маркес начинал как рядовой сценарист на одной из мексиканских киностудий, занимаясь сочинением изо дня в день огромного произведения, повествовавшего о судьбе некоей южноамериканской семьи на протяжении нескольких поколений. Титанический труд назывался La Casa ("Дом"). Маркесу было уже почти сорок лет, он тяготился своей неизвестностью, и в один прекрасный день сочинил коротенький (по сравнению с предыдущим опусом) роман, назвав его "Сто лет одиночества".
Последовавшего за этим коммерческого и общественного успеха немолодой уже автор не ожидал. Потом последовали "Осень патриарха", "Хроника объявленной смерти", "Любовь во время холеры", "Генерал и его лабиринт", также заслужившие широкую популярность, хотя и не столь широкую, как "Сто лет одиночества".
Западная традиция возносить до небес каждое очередное творение Маркеса сохранилась и по сей день, чему свидетельство — очередной английский перевод, на этот раз нового сборника "Странные пилигримы: двенадцать рассказов", который появился буквально через два месяца после публикации на оригинальном языке (Strange Pilgrims: Twelve Stories, translated by Edith Grossman; Jonathan Cape, 188 стр., 14,99 фунтов стерлингов). Можно сделать вывод, что переводчики начали работу еще до момента публикации.
Рецензент NEW YORK TIMES BOOK REVIEW, впрочем, высказывает определенные сомнения в качестве новой работы маститого колумбийца. По его мнению, перевод весьма удался, и потому можно достаточно точно судить о достоинствах оригинала. Основная мысль критика состоит в том, что Маркесу никак не удается изобрести новый литературный прием, а старые он уже выработал до полного истощения. И хотя каждый из двенадцати рассказов сам по себе совсем не плох, в целом сборник оставил у строгого рецензента неприятный осадок.
Правда, критик не преминул цинично подчеркнуть, что колумбийский писатель в очередной раз позволил ему заработать, и не только ему, но и автору новой биографии Маркеса — Майклу Беллу (Gabriel Garcia Marquez: Solitude and Solidarity, McMillan Academic, 160 стр., 30 фунтов стерлингов), книга которого вышла аккурат одновременно со сборником рассказов.