Стратегический альянс

Горностай и соболь

"Большой белый мех с черными 'хвостиками'" — именно о такой мантии мечтала бедная и голодная немецкая принцесса София-Фредерика-Августа Ангальт-Цербстская, приехавшая в 1745 году со своей не менее голодной матерью в Россию. Через 15 лет немецкая принцесса стала русской императрицей Екатериной Великой. И мантий у нее было сколько душе угодно, однако носить их императрица не спешила. В первые годы правления она предпочитала военные мундиры a la верный Семеновский полк. Хотя для парадных портретов (на тот случай чтобы отослать друзьям — Гримму или Вольтеру) все же позировала. Верные живописцы выписывали большие красные мантии с широким горностаевым подбоем и c золотыми кистями и, конечно, лучшие драгоценности ее величества.

Недавно дом Christie`s выставил некоторые украшения из коллекции Екатерины Алексеевны — это бриллиантовые, в нежной и хрупкой платиновой окантовке романтичные броши-цветы. Такие невинные украшения императрица спокойно носила с грозным горностаем, который ей носить было именно что нужно — как символ благополучия ее империи. Еще на парадных портретах мы можем увидеть, как "государственный" горностай Екатерины сочетается с бурными сапфировыми парюрами, каскадом ниспадающими к середине большого живота государыни.

Горностай хотя и очень редкий мех сегодня, но все же еще встречается на отдельных вечеринках, и носить его нужно "исторически", то есть отобрав для наряда все самое дорогое, а главное, помпезное: кровавые рубины, прозрачные, с загадочной искрой бриллианты, таинственные синие бархатистые сапфиры, глубокие зеленые изумруды. Лучше будет, если украшения будут по-настоящему "историческими" — антикварными, винтажными. Предметы должны быть крупными, а каратность камней — высокой. И пусть это будет не слишком красиво (или, точнее, "слишком красиво"), но если Екатерина терпела, то и всем остальным тоже придется. Здесь очень важно соответствовать историзму, старым правилам (именно они, кстати, и мешают прелестному, в сущности, горностаю стать "просто мехом").

Наполеону Бонапарту по статусу также полагался горностай, а на отдельные случаи — соболь. Соболем Наполеону отделывали мундиры, когда он отправлялся воевать в неблагополучные страны с точки зрения климата страны. Наполеон Бонапарт ювелирные украшения любил, за модой и работой подопечных ювелиров следил. К своему соболю он любил прикрепить камею — нежный коралл в окружении наивных бриллиантов. Или же просто парочку воинственно бряцающих неоготических подвесок — из желтого золота с маленькими, но убедительными и яркими камнями. Пример Наполеона Бонапарта показателен. Соболь — это мех очень нежный, пушистый, крупных размеров он не любит, не терпит. Здесь важно, чтобы было "изящно", как-то по-балетному. Что-то небольшое, но очевидно прелестное и способное изумить. Хотя камни для соболя остаются прежними, то есть драгоценными — лучше всего бриллианты, рубины, сапфиры, изумруды — в последнюю очередь.

Английская королева Виктория была вынуждена носить разные ювелирные украшения: этого от нее требовали интересы ее огромной империи. Ее самый известный портрет мы находим на этикетке бутылки джина Bombey Sapphire. На победоносной старушке суровый жакет с собольей опушкой и несколько украшений из сапфиров. Свои соболя королева Виктория носила сначала именно с синими сапфирами из подопечного ей индийского штата Кашмир (они с тех пор так и называются — кашмирскими). Но потом, после присоединения к империи еще и Австралии, соболя королева Виктория стала сочетать с австралийскими темно-синими опалами. Ее драгоценности были не более чем пропагандой богатств той или иной части ее империи. Но все равно получалось красиво.

Одно время существовало мнение, что жемчуг совершенно не стоит носить с соболем. История знает другие примеры. Женщины, члены русской императорской фамилии, на рубеже XIX и XX веков, когда в моде был неорусский стиль, с радостью обряжались в жемчужные кокошники, жемчужные "горловые" бусы, жемчужные многоярусные сотуары, ничуть не изменяя соболиным мехам — как "большим" (в виде шуб), так и "малым" (традиционных душегрей). Конечно, во всем этом была заметна некоторая искусственность, вычурность. Словом, носить с соболем жемчуг рискованно, но можно — если жемчуг облачен в белое золото, платину и еще со скромными белыми бриллиантами.

Лисы, чернобурые и красные

Красная (ее еще называют рыжей или степной) лиса — это мех в общем-то народный, в "высокой" моде лиса особо не была замечена, кроме тех периодов, когда была популярна "народность" костюма. Лису традиционно используют для "мелких" мехов (воротников, манжет, муфт, варежек, душегрей) или для отделки — шапочек, шарфов, и так вплоть до хрестоматийных и сказочных "красных сапожек".

Красная лиса — мех, который исторически любят степные народы и народы странствующие, например цыгане. Поэтому к красной лисе идут изначально недорогие материалы и полудрагоценные, а то и вовсе поделочные камни — кораллы, лазурит, малахит, яшма, бирюза, оникс, тигровый глаз. Все это "народное" богатство имеет полное право свисать и болтаться в виде цыганских бус или монист. Оправы для этих камней возможны совершенно любые — от ярко-желтого золота до бульварного серебра, хотя вполне возможно носить какой-нибудь камешек и на простом шнурке или на цепочке. Иными словами, красная лиса — это цыганщина, хипповство, стиль 70-х.

Чернобурая лиса, которую так сегодня любят русские спортивного телосложения блондинки, несколько другой профиль, чем красная лиса. В принципе это декадентский мех, его популярность была отмечена в начале XX века. В то время как приличные гимназистки носили немаркие котиковые или мутоновые шубы, приличные аристократки — роскошные соболиные меха, богемные женщины Петербурга выбирали чернобурую лису, которую ценили за ее графичность и пышный ворс. Особенно были популярны невероятно большие воротники из чернобурой лисы, которые своими гигантскими размерами напоминали больше воротники бедного заплаканного Пьеро.

Чернобурая лиса и сейчас любит камни хоть и не сильно дорогие, но таинственные — печальные опалы, трагические лунные камни, изменчивые турмалины и роковые гранаты, слезливый перламутр. Желтое золото для чернобурой лисы не приветствуется как слишком "яркое", "площадное". Лучше, если это будут платина, белое золото и серебро.

Каракуль и каракульча

В Европе каракуль и каракульча стали популярны благодаря императрице Евгении, главной моднице середины XIX века, супруге Наполеона Третьего. По рождению она была испанкой и графиней, женщиной слыла щепетильной, придирчивой, и парижские ювелиры юлили перед ней кто как мог, желая угодить. Императрица Евгения была красива — вьющиеся черные волосы, молочного цвета кожа и большие карие глаза. Бриллианты она не очень любила, считая их "блеклыми", а из мехов выбирала чудный для Парижа тех лет каракуль и каракульчу. Считалось, что фактура этих мехов была похожа на ее вьющиеся черные волосы. Противостоявшие императрице парижские куртизанки из числа любовниц Наполеона Третьего и примкнувшего к нему во грехе барона Эжена Османа (именно он кардинально перестроил весь Париж, занимая много лет пост префекта города) еще как-то пытались отстоять традиционные пушистые соболя и хрестоматийные белые бриллианты, но не смогли этого сделать.

Продвинутый Париж вслед за испанкой на троне носил каракуль, каракульчу, а к этим мехам разноцветные камни — сапфиры всех цветов, рубины, аметисты, аквамарины, топазы. Одним словом, все, что давало яркость. Тогда царили странные, доселе невиданные ювелирные темы: за сюжеты ювелиры брали колибри, змей, лошадей, собак, кошек, петушков, мух, лягушек, стрекоз и даже химер с собора Нотр-Дам. После падения Второй империи в 1873-м, когда коммунары срыли Вандомскую колонну с Наполеоном Первым наверху, а ювелиры, включая отца (Луи-Франсуа) и сына (Альфреда) Картье, бежали с сокровищами в Лондон, о каракуле и каракульче надолго забыли. Возвращение богатой и веселой жизни в начале 80-х годов XIX века ознаменовалось возвращением соболя и традиционных белых бриллиантов (это возвращение породило новый, неоклассический стиль — стиль-"гирлянда", сочетание белых бриллиантов и платины). Моду, кстати, в Париж завезли богатые американцы, для которых соболя и бриллианты были символами французского шика.

Потом каракульча и каракуль все же вернулись в моду — это случилось в мобильную и прагматичную эпоху ар-деко. Например, Клементина Черчилль, супруга Уинстона Черчилля, обожала короткие каракулевые манто и даже наставляла своего мужа носить этот мех в виде воротников для пальто. В 20-е годы каракульча и каракуль превосходно сочетались с ярким и модным ювелирным стилем "тутти-фрутти", с популярным египетским стилем, то есть с теми художественными направлениями, где царило многоцветье, яркие камни, сложные конструкции — собственно, эти правила драгоценностей для каракульчи и каракуля сохраняются и сегодня. Кстати, популярные в 20-е стразы, крупные фальш-камни, также имеют право на стилистический союз с каракулем и каракульчой.

Овчина и козлик

Это одни из самых древних мехов, известных человечеству. Древние мужчина и женщина носили прочные и недорогие овчину и козлиные шкуры, сочетая их с украшениями, выполненными из дерева, морских камешков, ракушек, обожженной глины, а позднее и с золотыми вещами (так делали скифы). И в принципе мы не видим большой необходимости нарушать столь древнюю традицию.

Стоит также отметить, что овчина и козлик — меха, которые любят выбирать дизайнеры концептуального плана. Поэтому украшения, вернее, не драгоценные украшения, а скорее бижутерия из нетрадиционных материалов — бивней, костей, дерева, металлической проволоки, пластмассы, кожи, веревочек-шнурков, стразов, очень подойдут в данном случае. К тому же овчина и козлик — это меха юных, меха молодых, которым до императорских парюр еще нужно дорасти. Вот София-Фредерика-Августа, принцесса Ангальт-Цербстская, дорасти сумела.