Не так давно, помнится, горбачевское руководство СССР было модно называть "технократическим" — этот термин активно использовали как отечественные, так и западные политологи. Оно понятно — на фоне предыдущего руководства страны люди, задумавшиеся наконец о чудовищной технологической отсталости СССР и истощении легкодоступных нефтяных запасов, выглядели немного необычно. Назвать их прагматиками едва ли бы кто тогда решился, а "технократы" — вроде и не обидно, да и не особо понятно, про что это. Для страны же в целом, наверное, выгодно, как и всякий прагматический подход, приходящий на смену коммунистическому режиму.
Если следовать данной логике, нынешнюю российскую власть следовало бы назвать "сверхтехнократической". Или "сверхпрагматичной", если угодно. У нее и вправду нет внятной идеологии, кроме одной — идеологии зарабатывания денег. В этом плане мы уже давно переплюнули меркантильный Запад — достаточно вспомнить, как недавно лидеры стран Евросоюза вежливо намекали Владимиру Путину, что его планы сепаратных "газовых отношений" хотя и выгодны, но все же не совсем приемлемы из общеполитических соображений.
С этой точки зрения последние действия российских властей вызывают, мягко говоря, удивление. Действительно, оставим в стороне эмоциональные оценки действий грузинских властей — не первая и не последняя, в конце концов, гордая и независимая республика, пора бы привыкнуть.
Но как ведут себя в данном конфликте власти российские — это нонсенс. По крайней мере, с точки зрения бизнеса, то есть "технократической".
Более 50% опрошенных нами предпринимателей считают, что основными пострадавшими от объявленной Россией боржомно-винной войны станут как раз российские компании, имеющие торговые связи с Грузией. Самый популярный ответ на вопрос, какие экономические меры действительно могут повлиять на Грузию,— "никакие". Собака лает, караван идет, политики наращивают рейтинг, разыгрывая националистическую карту...
Вместе с тем выход российские бизнесмены правительству подсказывают — обращение в международные организации, использование дипломатических мер. Так, впрочем, Россия и поступила, внеся в Совбез ООН проект резолюции по Грузии. Который, чтобы там ни говорили об "обмене грузинской проблемы на иракскую" (то есть о сговоре России с США), все-таки был в целом принят.
Но тогда возникает вопрос: к чему были все эти винно-водные войны? Не проще ли было начать с самого эффективного и наиболее логичного с точки зрения как технократии, так и либеральной международной практики обращения в международные организации?
Тут мы, пожалуй, подходим к самому главному. Если российская власть действительно "технократична" и старается всячески учитывать и отстаивать интересы отечественного бизнеса, эта политика может казаться кому-то спорной, но она, по крайней мере, понятна. Но если сам бизнес, о котором та заботится, считает ее неэффективной и неправильной, это говорит совершенно о другом. Термин "технократия" в данном случае следует заменить на "некомпетентность".
И, похоже, торжество некомпетентности охватывает все большее количество сфер. Так, большинство бизнесменов сочли весьма сомнительными инициативы российских властей по наведению порядка в банковской сфере, указав, что это все-таки компетенция Центробанка, а не прокуратуры. Впрочем, и в профессионализм самого Центробанка — по крайней мере в экономической сфере — верят менее 50% предпринимателей.