Время для визита в Москву (запланированного на сегодня) премьер Белоруссии Вячеслав Кебич выбрал критическое. Вчера возобновила работу сессия ВС республики, и совет стачкомов, вдохновляемый подвижниками национальной идеи, не упустит этой возможности для новых антиправительственных акций. Программа бастующих — отставка Кебича, а один из ее главных пунктов — противостояние сближению с Москвой. Главе белорусского кабинета остается лишь идти ва-банк: либо объединить денежные системы с Россией, сделав тем самым шаг к полномасштабному союзу, что сулит ему поддержку большинства населения, уставшего от игр в национальную независимость, либо ввязаться в затяжные бои с оппозицией, грозящие смутой. Иное дело, на каких условиях примет эту ставку Россия.
Еще в разгар осенних переговоров о рублевой зоне с Казахстаном и Узбекистаном российские эксперты, скептически относившиеся к этой затее, говорили о такой возможности лишь с Белоруссией. В пользу этого играло и падение российского рубля, "сблизившее" его с "зайчиком". Хотя это не помешало поставить Минску жесткое условие оценивать реальную покупательную способность валют. По словам зампреда ЦБР Вячеслава Солового, оно коснется безналичного оборота (на 1 января 1994 года курс составил 2,19 белорусских рубля за 1 российский). Обмен же наличности обойдется России дороже.
Впрочем, Москва, побывав в роли донора, вряд ли идет на союз с Минском вслепую. Дело не только в сбалансированности пакета чисто экономических соглашений с точки зрения их инфляционных последствий. Подползающие к ее рубежам границы НАТО наряду с намечающимся охлаждением отношений с Западом в целом заставляют Москву мыслить политически — особенно в условиях неразберихи в экономиках обеих стран, когда о быстрой отдаче от экономической интеграции не может быть и речи. Очевидно, денежный союз с Минском — лишь первый шаг Москвы. Нельзя не учитывать, что Белоруссия — единственная в СНГ, кто не капризничает по поводу присутствия российских войск (а Казахстан, вытолкнутый из рублевой зоны, требует сейчас миллиарды за аренду Байконура). Минск был благоразумен (причем безвозмездно) и в вопросах ядерного разоружения. А фигура консерватора Кебича Москву не смущает. Ставка на "национальных демократов" в республиках себя уже дискредитировала: и нынешние проблемы с русскоязычными там — лишь малая толика их деятельности.
С точки зрения экономических реформ в России, точнее, их радикального варианта, о котором в Москве говорить нынче не в моде, денежный союз с Минском может считаться невыгодным и проинфляционным. Но в контексте реального курса Черномырдина, "экстенсивный путь" (то есть восстановление прежних связей в бывшем СССР на новой основе, решение проблемы взаимоплатежей и т. д.) может рассматриваться правительством как альтернатива "интенсивному пути" (углублению реформ в России, в частности, демонополизации производства, структурной перестройке и т. д.). В полномасштабном же политическом союзе с Белоруссией (как перспективе) видится средство укрепления позиций России на западном направлении. А известная фраза Ломоносова имела поистине глубокий смысл: именно прирастанием территорий (что было альтернативой интенсивному развитию) Россия предпочитала наращивать свое державное могущество.
ГЕОРГИЙ Ъ-БОВТ, НАТАЛЬЯ Ъ-КАЛАШНИКОВА