Вчера истек срок, к которому страны--члены Совета Европы (СЕ) должны были ратифицировать 14-й протокол Европейской конвенции о защите прав человека. Россия — единственная страна, которая этого не сделала. О том, почему так важен 14-й протокол, посвященный планируемой реформе Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), корреспонденту Ъ НАРГИЗ Ъ-АСАДОВОЙ рассказал его председатель ЛЮЦИУС ВИЛЬДХАБЕР.
— Как мотивирует российская сторона невозможность или нежелание вовремя ратифицировать этот документ?
— По существу доводов никаких не выдвигалось. Все время говорят о том, что просто нет времени, Дума занята другими вопросами. Но возражений никто не высказывал.
— А кто установил дату 31 октября?
— Если не ошибаюсь, эта дата была установлена в 2005 году на саммите в Варшаве. По-моему, это была рекомендация комитета министров СЕ. В таком случае это означает, что Россия принимала участие в принятии этого решения.
— А в чем суть реформы?
— Сейчас в ЕСПЧ накопилось более 80 тыс. нерассмотренных дел. В результате реформы процедуры будут упорядочены и мы сможем рассматривать больше дел — и делать это в ускоренном темпе. Вместо комитета из трех судей, которые принимают решения о делах, которые нельзя принять к рассмотрению, будет только один судья. Он будет принимать решение вместе с докладчиками из нашего секретариата или канцелярии. Хорошо обоснованные дела могут быть рассмотрены в упрощенном порядке. И мы можем не принимать к рассмотрению то или иное дело, если у подающего жалобу не было оснований заявить о том, что он стал жертвой какой-то дискриминации. А также если национальные суды рассмотрели эту проблему и приняли решение в соответствии с нормами конвенции.
— Кроме того, насколько я знаю, решения по так называемым клонированным делам будет выносить комитет не из семи судей, а из трех. Это не ухудшит качество рассмотрения дел?
— Но если мы будем рассматривать дела до бесконечности, это тоже ухудшит ситуацию. Должен согласиться, что это не идеальное решение. Можно было найти более эффективное решение, если были бы выделены достаточные ресурсы.
— Известно, что РФ часто подолгу не выполняет приговоры ЕСПЧ. Какие инструменты давления на страну существуют сейчас и появятся ли какие-либо новые инструменты после реформы?
— Для начала скажу, что российское правительство исправно производит выплаты по отдельным делам. Но, конечно, было бы лучше, если бы Россия не выплачивала компенсации, а просто навела порядок, чтоб было меньше таких случаев. Гораздо большая проблема, с которой мы сталкиваемся по делам из России, заключается в неисполнении окончательных решений российских судов. Что касается санкций, то у нас никаких санкций нет. Это система, которая действует на добровольном участии государств-членов.
— Если взять для примера дело Илашку, то Россия не до конца выполнила приговор ЕСПЧ и не выпустила двоих заключенных из приднестровских тюрем. Максимум, что сейчас может сделать СЕ,— решением своего кабинета исключить Россию из СЕ...
— Я думаю, что наш суд должен быть заинтересован в том, чтобы лица, которые незаконно задержаны, были освобождены. Если Россия будет исключена из СЕ, то не будет никакой гарантии, что эти два человека будут освобождены.
— Одно из нововведений в 14-м протоколе заключается в том, что ЕСПЧ теперь сможет начать рассмотрение нового дела против страны, которая долго не выполняет решения ЕСПЧ.
— Вы хорошо информированы. Это правда. Нам могут опять вернуть дело на рассмотрение, если решение не выполняется государством. Но даже в этом случае остается принцип того, что у нас нет возможности прибегнуть к прямым санкциям.
— Можно сказать, что это все-таки дополнительный инструмент влияния на страну-нарушительницу?
— Это система, которая удивительно хорошо работает. Мы хотим, чтобы правительства понимали, что они в долгу перед своими гражданами.
— В России сейчас идет судебная реформа. По-вашему, какие изменения должны произойти в российской судебной системе, чтобы она соответствовала европейским стандартам?
— Среди дел, получаемых нами из России, много таких, которые мы называем "за длительностью процедуры". Речь идет о неоправданно затянутых сроках рассмотрения уголовных и гражданских дел в российских судах. Также у нас много вопросов по институту надзора, который существует в РФ, поскольку он нарушает принцип правовой определенности. У нас есть особые вопросы, связанные с агентами милиции, которые провоцируют людей на уголовные преступления.