Тема дня Суверенитет
Вчера на международной конференции "Единое правовое пространство Европы и практика конституционного правосудия" глава Конституционного суда Валерий Зорькин заявил, что "лишь суверенитет дает формально юридически одинаковую, равную возможность всем государствам быть и развиваться в нынешнем мире". И обрушился с критикой на тех, кто "атакует" Вестфальскую систему, "ссылаясь на неспособность национальных государств гарантировать права человека и обеспечить эффективное управление в условиях глобализации".
Вестфальская система в Европе была заложена по итогам Вестфальского мирного договора 1648 года и подразумевала верховенство права суверена над своей территорией, то есть, выражаясь современным языком, признавала принцип невмешательства во внутренние дела суверенных государств.
Свои взгляды на проблему Валерий Зорькин изложил еще в 2004 году в статье, которая в сентябре этого года была перепечатана в "Российской газете". В статье утверждается, что разрушение Вестфальской системы (то есть приоритета понятия "суверенитет" над прочими) приведет к разрушению системы конституционного правосудия как таковой. Критики Вестфальской системы, с которыми полемизирует Валерий Зорькин, ставят права человека и право наций на самоопределение выше понятий государственного суверенитета и незыблемости границ. Они также подвергают сомнению эффективность функционирования традиционных национальных государств в условиях глобализации.
Изначально критиками Вестфальской системы выступали интеллектуалы, старавшиеся предугадать направления развития человеческого общества и выявить новые механизмы, позволяющие избежать масштабных трагедий, которыми был полон XX век. В нынешнем году исполняется ровно 30 лет с выхода знаменитого доклада "Пересмотр международного порядка", подготовленного Римским клубом под руководством нобелевского лауреата по экономике Яна Тимбергена. Именно в этой работе были заложены основы концепции, согласно которой ради всеобщего процветания государства должны поступаться своими интересами, то есть терять часть суверенитета. Выше национальных интересов должны были стоять "универсальные человеческие ценности".
В середины 1980-х, когда социалистический лагерь начал рушиться, а традиционные западные ценности распространяться все дальше на восток, эти идеи перестали казаться утопичными. Фрэнсис Фукуяма в знаменитом труде "Конец истории" рисовал картину объединенного общими ценностями человеческого общества и констатировал, что процессы интеграции между государствами, проходящие одновременно с процессами децентрализации внутри них, размывают понятие суверенитета.
Наивысшей популярности эти идеи достигли в 1990-х, чему немало способствовал успех Евросоюза — первого наднационального "сетевого" государства, члены которого добровольно поступились значительной частью своих полномочий. Важнейшим обстоятельством стала также глобализация, чье растущее влияние на мировые процессы невозможно было отрицать, а также большое число конфликтов, в которых народы отстаивали свое право на самоопределение.
Новый этап наступления на понятие "суверенитет" произошел после событий 11 сентября 2001 года. В 2003 году Генри Киссинджер указал на новую реальность — теперь на внешнеполитической арене действуют не только традиционные государства, но и разнообразные неправительственные группировки (вроде "Аль-Каиды", "Хамаса" и пр.). В этой ситуации государства потеряли исключительное право заниматься политикой на международной арене, они вообще перестали быть чем-то исключительным, и говорить об абсолютном суверенитете не приходится, говорил Киссинджер. Мир изменился, Вестфальская система устарела, а США, вторгаясь в Ирак или Югославию, лишь следуют этому новому мировому тренду.
Однако в новом веке эти идеи — по мере усиления международной экспансии США, с одной стороны, и экономического укрепления развивающихся стран — с другой, натыкаются на ожесточенное сопротивление последних. Понятие "суверенитет" в России тоже стало одним из ключевых в идейно-политических дискуссиях последнего времени. В политическом плане такое внимание к нему отражает определенную смену вех в риторике и идеологии российского политического истеблишмента; поворот от интеграционной модели 1990-х годов, подразумевавшей, что Россия движется в направлении той же системы ценностей, государственных и общественных институтов, которые характерны для Запада, к другой модели. Она предполагает проникновение в глобальную экономику наряду с агрессивной защитой суверенного плацдарма этого проникновения от политического влияния извне.