Недавно открывшееся в Петербурге издательство "ИНАПРЕСС" выпустило в свет роман Нормана Мейлера (Norman Mailer), одного из самых талантливых и скандальных американских писателей, лауреата многих престижных литературных премий. "Американская мечта"("An American dream", 1964) — первая книга из серии "Цветы зла" вышла в переводе Антонины Славинской и Виктора Топорова.
Бестселлер Нормана Мейлера впервые переведен на русский и, надо заметить, переведен блистательно. Перевод с неправдоподобной естественностью передает брутальный скепсис повествования, считавшийся в шестидесятые хорошим тоном большой литературы. Сохраняет его вкупе с обязательной тогда задумчивой сентиментальностью определений, готовых обернуть любое действие или даже мимолетную мысль в мистическую теорию: "Убийство — таит в себе элемент возбуждения. Но в самоубийстве нет почти ничего сексуального. Это всего лишь равнина под бледным светом сновидений, и кто-то окликает тебя тихим голосом на ветру".
Мистических теорий, как, впрочем, убийств, суицидов и эротических сцен "Американской мечте" хватает. Ее главный герой — фаворит и пасынок луны, побуждающей его воспринимать реальность в зыбком и мерцающем свечении, ветеран второй мировой, конгрессмен и приятель Джека Кеннеди, профессор экзистенциальной психологии и автор книги "Психология палача", — притягивает к себе расхожий набор событий из бульварной литературы, как бледное светило безвольных лунатиков. Но этот "крепкий коктейль из детектива, мистики и черного юмора" поражает вовсе не криминальной интригой. Он, действительно, вызывает ощущение "шоковой новизны", родственной действию нашатыря на помутившийся мозг.
Все дело в самом способе обращения героя с людьми и событиями. Он добирается до истоков всего с почти маниакальной одержимостью, словно верует, что за множеством разноцветных оберток скрывается долгожданная истина. Замешанное на сексе убийство жены, наследницы миллионного состояния, раскольниковские диалоги с полицейскими, громовой удар новой любви, инфернально-мафиозные разборки с тестем, психоделическая лирика общения с дочерью — все это проживается на таком градусе энергетических затрат, который могла себе позволить только едва испеченная литература.
Роман позволяет себе роскошь почти наглого сочетания "высоколобых" конструкций с отборной лексикой Гарлема или знатоков неофрейдистских теорий, развесистых гирлянд из метафор с жесткостью видения предмета. Его скандальная слава лишь отчасти связана с тем, что "Американская мечта" писалась по модели реального инцидента (впрочем, не столь трагического) в супружеской жизни автора. Его одиозная известность объясняется именно классом литературы, превращающим развлекательный жанр в эпохальный роман, на долгие годы определяющий интеллектуальные судьбы поколения. Название романа фактически ставит с ног на голову расхожее клише американской идеологии, разыгрывая его скорее в духе русского названия серии "Цветы зла" и автоматически оказываясь в русле европейской традиции, которая будет представлена романами Жана Жене и Пьера Луиса. "Американская мечта" вскоре может показаться всего лишь цветочком рядом с готовящимися к выходу в свет ягодками.
ОЛЬГА Ъ-ХРУСТАЛЕВА