гастроли архитектура
Конференцию в ГУМе, посвященную небоскребам, организовал журнал ARX совместно с британскими коллегами из Architectural Review (AR) и представителями самых звездных архитектурных бюро Kohn Pedersen Fox, Richard Rogers Partnership, Llewelyn Davis Yeang, Wilkinson Eyre, Happold и других. Специально для Ъ к звездам присматривался НИКОЛАЙ Ъ-МАЛИНИН.
Выступая на открытии конференции, главный архитектор Москвы Александр Кузьмин заявил, что, прежде чем город решился на высотное строительство, были проведены соответствующие опросы. Цифр, правда, не привел. Хотя хотелось бы убедиться, что количество желающих в них жить не меньше, чем количество желающих их строить. А таковых и правда много, по крайней мере 60 площадок для будущих высоток уже определены. Зато господин Кузьмин сослался на некую бабушку, получившую квартиру на 30-м этаже. "Спасибо! — сказала 70-летний новосел.— Я только сейчас жить начинаю!" Надо было бы ей еще велосипед подарить. Другой кандидат на ордер в небоскребе — богатый нефтяник, которому надо где-то перекантоваться по пути из Нижневартовска в Лозанну ("Прямого-то рейса нет!" — пошутил главный архитектор). Так что к архитектуре как месту вложения сбережений теперь прибавится "транзитная архитектура".
Собственно, именно это отсутствие какой-либо еще мотивации так беспокоит при мысли о грядущих высотках. Потому что, конечно, небоскреб — это неизбежность. Города растут, земля дорожает, и деваться вроде как некуда: в ширину расти невыгодно, в глубину — опасно. Но поскольку современную архитектуру наш потребитель принимает исключительно в штыки, то перед глазами встает фантастическая панорама из 60 сталинских высоток.
В общем, именно с целью разъяснить, какими еще могут быть небоскребы, и была созвана конференция. Никому из архитекторов — ни Крису Уилкинсону, ни Кену Янгу не удалось превратить свое творчество в завод по производству хай-тека, а потому внимали им как записным новаторам. И хотя идея "биоклиматического небоскреба" (тратить на строительство и эксплуатацию как можно меньше природных и энергоресурсов) тоже не нова, но у Янга он еще и очень обаятелен. Берется кусок города — с парками, реками, дорогами — и ставится на попа. В результате фасад превращается в рваную, дышащую структуру — как, впрочем, и интерьер. "Почему бы не воссоздать в небе то, что нам нравится на земле?" — комментировал автор.
Уйти как можно дальше от холодного стеклянного параллелепипеда — вот что сегодня движет всеми небоскребостроителями. Основными положительными качествами небоскреба нового типа были признаны скульптурность, аэродинамичность, использование естественной вентиляции, наличие атриума и вертолетной площадки, двойное, а лучше тройное остекление, возможность конвертации офисов в жилье, а еще лучше — изначальная полифункциональность, которая позволяет сбалансировать расходы энергии.
Важно также не впасть в национальную экзотику (самый высокий в мире дом — "Тайпей" в Шанхае — Крис Уилкинсон заклеймил как неудачу), но при этом вписаться в пейзаж. И, конечно, найти свежий образ. Грэхем Стрек из бюро Ричарда Роджерса похвастался Bishopsgate Tower в Лондоне, похожим на развевающееся платье. Для закрепления образа прилагалось фото топ-модели. "И вообще,— ободрил слушателей Саймон Олфорд (бюро AHMM),— если раньше клиент говорил только слово 'локейшн', то теперь он говорит 'архитектура'!"
При этом каждый выступавший неизменно произносил что-то вроде "примириться с небоскребами", соглашался, что "они скучны, как стопка посуды на кухне", что "жрут много энергии", а Тони Маклоклин из бюро Happold даже признался, что любит небоскребы так же, как их ненавидит. А на вопрос главного редактора AR Пола Финча, как Янгу удается уговорить заказчиков на столь нерациональное использование площадей, тот честно ответил: "Ну я говорил им, что ваш бизнес будет развиваться и в какой-то момент вам потребуются новые территории"... Русские архитекторы на это развеселились и, видимо, взяли на заметку.