Событие недели — "Обещание" (La Promesse, 1996), громкий дебют Жан-Пьера и Люка Дарденнов, чья последующая карьера внушает священный трепет: за десять лет они сняли еще три фильма, два из которых, "Розетта" (1999) и "Дитя" (2005), получили Золотую пальмовую ветвь Каннского фестиваля (7 октября, "Культура", 22.20 *****). В "Обещании", собственно говоря, уже заложено все, что принесло братьям-бельгийцам славу. Первая составляющая фирменного кино братьев Дарденн — социальная безнадега: дело происходит в депрессивном районе Льежа, где каждый за себя, а Бог против всех. 15-летний Игорь подрабатывает на заправке, но при случае обязательно свистнет у зазевавшейся старушки портмоне. А его отец Роже перевозит через границу нелегалов из Африки и Югославии, которых превращает в рабов на строительстве собственного дома. Вторая составляющая — семейный конфликт, который выводит сюжет за рамки "чернухи" и придает ему библейскую мощь и простоту. Роже — этакий "бог-отец", тиран, произвол которого определяется не только и не столько корыстью, сколько божественным самодурством: что хочу, то и ворочу. Мистический характер происходящего, как часто у братьев, усиливает сила слова, данного кем-то из героев. То обещание, о котором идет речь в названии фильма, это не столько обещание, сколько обет. Игорь клянется смертельно раненному при падении со строительных лесов африканцу, что не оставит своими заботами его жену и маленького ребенка. Нелегала хоронят под лестницей дома, который он возводил, а Игорь бунтует против "бога-отца", который пытается обманом, при помощи поддельной телеграммы, выставить из Бельгии, с глаз долой, несчастную семью. Они бегут вместе, возможно в никуда, но даже такой вроде бы открытый финал у братьев Дарденн обладает силой античного катарсиса, очищения через потрясение. "Мандерлей" (Manderley, 2005) поставил еще один каннский победитель, еще один фаворит европейского кино датчанин Ларс фон Триер (11 октября, НТВ, 1.55 **). Никогда в жизни не бывавший в Америке, да и вообще редко покидающий Данию из-за своего страха перед переездами режиссер обличает США с таким антиглобалистским пафосом, который может проявить лишь искренне влюбленный в заморскую цивилизацию человек. "Мандерлей" как бы продолжение "Догвиля" (2003), как бы вторая глава похождений Грейс, блудной дочери "крестного отца". Только в "Мандерлее" ее играет уже не Николь Кидман, а Брюс Даллас Хоуард, а ее папашу, еще одного "бога-отца", не Джеймс Каан, а порочный Уиллем Дефо. За исключением этих актерских рокировок, "Мандерлей" — двойник "Догвиля": то, что казалось в первом томе задуманной Триером антиамериканской трилогией, во втором кажется уже общим местом и вызывает оскомину. Те же нарисованные на земле контуры условного городка. То же безвоздушное пространство, в котором перемещаются не столько люди, сколько двуногие тезисы. Триер методично расправляется с основами американской цивилизации, но эта методичность оборачивается занудством, которое не идет на пользу художественной выразительности. В "Догвиле" он разобрался с христианством: слащавая любовь к ближним оборачивалась бытовым садизмом. В "Мандерлее" он взялся за демократию. Судьба заносит Грейс в городок, где, хотя на дворе стоит уже 1933 год, еще цветет рабство, за 70 лет до того отмененное президентом Линкольном. Последняя рабовладелица Мэм вовремя помирает, а Грейс, которую опыт Догвиля ничему так и не научил, берется за эмансипацию рабов. Фон Триер декламирует жутковатые, но банальные тезисы. Люди, в данном случае "негры" (режиссеру нравится щеголять отсутствием политической корректности), до демократии не дозрели и вряд ли дозреют. Бунтари — это всего лишь рабы, отличающиеся особенно иезуитским угодничеством перед хозяевами. Белые женщины, борющиеся за их права,— похотливые сучки, мечтающие отведать черного члена. Плеть — единственное, что понимают двуногие скоты. А демократия — игрушка, пригодная лишь для того, чтобы отправлять на смерть несчастные существа да обсуждать бессмысленные вопросы, например, определять который час путем всеобщего, равного и тайного голосования. Отец "Грейс" режиссер Рон Хоуард зато представлен на телеэкране неплохим триллером "Выкуп" (Ransom, 1996) (9 октября, НТВ, 23.05 ***). Историю богатого отца, у которого похитители девятилетнего сына требуют двухмиллионный выкуп, Хоуард превратил в изощренную и параноидальную игру. Главная фишка фильма в том, и это зритель узнает почти сразу же, что главарь банды похитителей — полицейский, ведущий следствие. Используя служебное положение, он может и максимально обезопасить себя при передаче выкупа, и перебить сообщников под предлогом сопротивления при аресте, и получить если не сам выкуп, то эквивалентное ему вознаграждение за спасение ребенка. "Космические ковбои" (Space Cowboys, 2000) далеко не самый сильный, но достойный фильм Клинта Иствуда (12 октября, "Первый канал", 0.40 **). В 1958 году четырех летчиков выперли за безбашенность из отряда космонавтов. Спустя 40 лет, они стали инженером на пенсии, баптистом-проповедником, ярмарочным летчиком с раком в неоперабельной стадии и полуслепым испытателем американских горок. Но тем не менее именно их попросили выйти на орбиту и отшвырнуть куда подальше обезумевшую советскую станцию с шестью боеголовками на борту.