Киноверсия бестселлера "Дьявол носит Prada", которая завтра появится на петербургских экранах, производит куда более человеколюбивое впечатление, чем книжка Лорен Вайсбергер, излившей свою истерзанную душу после года работы помощницей шеф-редактора ведущего нью-йоркского журнала мод. В умении голливудских постановщиков сглаживать острые углы не сомневалась ЛИДИЯ МАСЛОВА.
В фильме все эти изуверства подаются в смягченном и разбавленном виде. Комедийной линии адаптации в чужеродной среде сопутствует тема закалки характера, крепнущего в борьбе с препятствиями, и в этой связи "Дьявол..." напоминает два фильма из сравнительно недавних. Один — "Блондинка в законе" (Legally Blond), где читательница Cosmo поступала на юридический со всеми своими рюшечками, меховыми трусами и йоркширским терьером в бриллиантовом ошейнике. Сначала нечесаные интеллектуалы глумились над живой Барби, как глумятся над новенькой в редакции "Подиума", но потом все-таки сумели разглядеть под кукольной внешностью и неуместными нарядами способность что-то соображать. Но гарвардской белой вороне не требовалось внешне мимикрировать под общий невзрачный фон — в "Дьяволе..." же начальница физически не может признать деловые качества подчиненной, пока та не научится соблюдать дресс-код.
Другой фильм, с которым ассоциируется "Дьявол...", — это, как ни странно, "Убить Билла" (Kill Bill), точнее, та его часть, в которой героиня поступает в обучение к китайскому мудрецу Пей Мею, не считающему ее за человека, точно так же как руководительница "Подиума" Миранда Пристли (Мерил Стрип; в нашем прокате ее озвучила редактор русского L'Officiel Эвелина Хромченко) не считает человеком свою новую рабыню. Однако, повинуясь приказам начальницы, желторотая выпускница университета (Энн Хэтауэй) из недочеловека постепенно вырастает в сверхчеловека, в сущую фею, умеющую исполнять любые хозяйские капризы. При этом она, правда, чуть не теряет всех своих друзей и бойфренда, познакомившись на презентации со знаменитым писателем и переспав с ним в парижской командировке — совершенно зря в личном плане, зато узнав от него о происках интриганов против ее начальницы, которую она самоотверженно спешит предупредить. Отношение великодушного персонажа Хэтауэй к леденящей кровь Миранде выгодно отличается от описанного в романе Вайсбергер, героиня которой каждый день героически подавляет желание плюнуть в кофе ненавистной угнетательнице. В фильме же секретарша получает возможность проявить человеческое сочувствие, увидев несгибаемую редактрису в халате, без макияжа, в минуту трогательной женской слабости.
Но даже и этот момент интима не может заставить девушку с писательскими амбициями чалиться в журнале с картинками дольше нужного для дальнейшей карьеры года. Оттрубив его, она выкидывает казенную мобилу в парижский фонтан, мирится с бойфрендом, а парижское шмотье великодушно отдает бывшей коллеге. Патологически злопамятная героиня книжки ведет себя гораздо более практично: послав эксплуататоршу к черту, она не забывает прихватить вюитоновские чемоданы с дармовыми тряпками и, сдав их в комиссионку, получает $38 тыс., гарантирующие примерно год безбедного существования. Иногда, впрочем, ее умение считать центы переходит в мелочность. Одна из ее диверсий против издательского дома заключается в том, что, бегая за кофе, она угощает бездомных всякими латте и макиято за счет редакции: "Каждый день я тратила на кофе на $24 больше, чем это было необходимо, чтобы провести еще одну подпольную акцию против компании, — так я мстила им за то, что они отдали столько бесконтрольной власти в руки Миранды Пристли". Пробегала бы за кофе еще лет двадцать — глядишь, и разорила бы чертову корпорацию.