Альберто Каппати, Массимо Монтанари. Итальянская кухня. История одной культуры. М.: Новое литературное обозрение, 2006. В серии "Культура повседневности"
Итальянскую кухню не любить невозможно. Ее можно попробовать отрицать — жаловаться на тучность паст и хлебов, сетовать на обилие оливкового масла и чеснока. Но невозможно не признать божественность этого дара, полученного жителями сапога-полуострова много веков назад и бережно ими хранимого. Книга, изданная "НЛО", написана активистами движения против фаст-фуда, она не содержит рецептов и не открывает тайн. Это история того, что мы сейчас понимаем под итальянской кухней, и история эта читается как захватывающий роман. Фраза "бедный люд ел вареный чертополох с солью и репейником" (про голод 1338 года) — чистейшей воды поэзия. Слова "но счастлив ты, если достигнешь сыра Пьяченцы" на полном серьезе обещают близлежащий рай. Отношения поваров с оливковым и сливочным маслом — почти детектив. А еще здесь о том, что в Средние века почти все блюда итальянской кухни были сладкими — все, даже мясо или рыбу, сдабривали медом или, позже, сахаром. О диетах, которыми пытались задушить свою априори отрицающую всякую воздержанность кухню столичные франты. И конечно, о том, что изучение национальной кухни не может идти на поводу только лишь историко-политико-социальных факторов,— то, что мы едим, есть отражение долгой истории и сиюминутной идеологии, привычек и их нарушений, моды и природы. Читать — только на сытый желудок.
Ирина Емельянова. Пастернак и Ивинская. М.: Вагриус, 2006
Вообще-то про эту любовь известно почти все — то есть то, что вообще можно знать другим людям про любовь двоих. Про это — в его божественных стихах и злосчастном "Докторе Живаго". Про это — в ее банальных стихотворных строках, интервью и ее воспоминаниях. Про это же — в воспоминаниях десятков других людей, документах КГБ, письмах и даже фильмах. Они встретились в 1946-м, их роман был главной сплетней столицы, он не хотел разводиться, писал ей и о ней стихи столь пронзительные, что у Ахматовой они вызвали неприятие своей откровенностью, ее за него посадили, ему дали Нобелевку, ее опять посадили, он умер, она еще долго была жива. Подробности истории любви поэта так уж интересны? Не уверена — все есть в стихах. Личность его возлюбленной спорна? Да, многие ее не принимали, многие очень плохо отзывались, кто-то и обвинял. Это важно? Не уверена — ведь он ее любил. Действительно важно это разве что для ее дочери, Ирины Емельяновой, которая написала свою книгу во имя памяти матери. Получилось ли защитить? Не уверена — многочисленные воспоминания самой Ольги Ивинской, вкрапленные в книгу, говорят сами за себя. В них неприятный стиль, какая-то стыдная слащавость, обиды и плохие стихи. Нужно ли все это печатать и перепечатывать? Не уверена — истории литературы в этом бабском лепете немного, ее обидчики писали куда талантливее и интереснее. Быть любовью поэта — тяжелый крест. Ивинская, пожалуй, это знала как никто другой. Вот этого-то и достаточно, чтобы войти в историю.