"Криминальный роман" (Romanzo criminale, 2005 **) Микеле Плачидо длится всего-то два с половиной часа, а кажется, что раз в десять дольше. Дело в том, что хотя на счету Плачидо-режиссера уже семь фильмов, представление о том, что такое правильная режиссура, он, судя по всему, усвоил на съемках "Спрута". "Криминальный роман" построен именно что как телефильм. Развивается строго линейно, каждый эпизод аккуратно вытекает из предыдущего, все возрастающее количество трупов на экране никак не перерастает в качество эпического гангстерского фильма.
Такой фильм, как сериал, можно безболезненно сокращать, так же безболезненно можно приклеивать новые эпизоды. У Плачидо абсолютно умозрительные представления о том, что такое, скажем, завязка и кульминация: на телевидении ведь законы классической драматургии не действуют. Понятно, что Плачидо очень хотелось сделать что-то вроде итальянской версии "Однажды в Америке": рассказать историю страны как историю организованной преступности. В 1960 году закадычные друзья Ливанец, Лед и Денди еще пацаны, но уже отмороженные на всю голову. Предаваясь мечтам о сладкой жизни в какой-то лачуге на окраинном пустыре, они грезят, как станут подпольными властителями Рима. "Понятия" они противопоставляют "закону" традиционного криминалитета гораздо раньше, чем российские бригады 1990-х годов. Недаром, кстати, Плачидо — поклонник "Бригады": почувствовал что-то родное в истории Саши Белого. Получив выкуп за похищенного дельца, преспокойно убивают его. Выкуп вкладывают в оптовые закупки кокаина, затем истребляют или запугивают конкурентов. Заводят полезные знакомства в политических и полицейских кругах. Но при этом остаются неотесанными люмпенами: дорогущей проститутке, в которую втюрился Денди, приходится обучать его азам обращения с женщиной. Как и герои "Однажды в Америке", каждый из троицы сходит с ума по-своему. Ливанец демонстрирует тревожные симптомы мании величия, которая рано или поздно, но сведет его в могилу. Лед подумывает соскочить и наслаждаться жизнью с подружкой. Денди работает с какого-то момента исключительно на самого себя, а не на бригаду. Любопытен разве что фон, на котором возвышаются и гибнут бандиты.
1970-е годы в Италии — годы свинцовые. В стране шла фактически гражданская война. Неофашисты подкладывали бомбы в многолюдных местах — по воле случая один из героев становится свидетелем самого кровавого из террористических актов, взрыва вокзала в Болонье в 1980 году. "Красные бригады" отстреливали и похищали "прислужников буржуазного государства". По версии Плачидо, госбезопасность даже обращалась к бандитам за помощью, отчаявшись найти, где бригадисты держат похищенного ими лидера христианских демократов Альдо Моро. И те вроде бы справились с заданием, но в последнюю минуту им был дан отбой: истеблишмент приговорил яркого политика к смерти, оставив его на расправу террористам. Но даже эта сюжетная линия не производит впечатления чего-то сенсационного: Италия слишком привыкла за последние годы к самым невероятным разоблачениям.
"Похороны в Берлине" (Funeral in Berlin, 1965 ***) Гэя Хэмильтона — один из трех фильмов о похождениях мошенника Гарри Палмера, столь искусного, что, арестовав, его не упекли в тюрьму, а взяли на службу в британскую разведку. Конечно, Хэмильтон пародировал фильмы о Джеймсе Бонде, но столь ловко, что в итоге его самого пригласили поставить три фильма об агенте 007. Впрочем, фильм вызывает смех до поры до времени. Смешно, когда очкарик Палмер, сыгранный Майклом Кейном, обсуждает с громогласным и багровомордым советским полковником Стоком планы его побега на Запад: Сток несет что-то невообразимое о "старых большевиках" и ставит условием побега то, что ему подарят хорошенький домик, где он будет выращивать розы. Смешно, когда Палмер, разыгрывая святую невинность, падает в кроватку соблазняющей его девицы, а потом засылает в ее квартиру знакомого медвежатника. Но в какой-то момент интонация фильма становится вполне серьезной и даже горькой. Невозможно точно сказать, когда именно это происходит. То ли когда в гробу, в котором под видом покойника-пенсионера из Восточного Берлина в Западный должны вывезти Стока, оказывается труп авантюриста, профессионального организатора таких побегов. То ли когда Палмер обнаруживает, что подложные документы, которыми его снабдили, выписаны на имя находящегося в розыске нацистского преступника. То ли тогда, когда этим преступником оказывается его лучший кореш. Последняя треть "Похорон в Берлине" — это уже не Ян Флеминг, а Джон Ле Карре: гниль, предательство, грязная игра. И единственное, что может сделать, чтобы выразить свое отвращение, Палмер, чудом выбравшийся из ловушек, куда его загнало начальство, это отказаться от кредита в 800 фунтов на покупку автомобиля.