дата балет
В Театре оперетты прошел гала-концерт в честь 90-летия народной артистки СССР, лауреата Сталинских премий, балерины и орденоносца Ольги Лепешинской. Самым живым в программе оказался танец юбилярши, считает ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.
Вечер назвали "Балерина и стратег": идя навстречу пожеланиям именинницы, режиссер гала и давний друг юбилярши Владимир Васильев объединил две круглые даты — 90-летие балерины Лепешинской и 110-летие ее мужа, начальника сталинского Генштаба генерала Алексея Антонова, родившегося день в день со своей знаменитой супругой. Концерт был призван решить три противоречивые задачи: показать выдающуюся роль прославленной четы в советской истории, удержать теплую интонацию семейного праздника и предоставить качественное зрелище публике. За интимность отвечал ведущий концерт артист Театра Советской армии Федор Чеханков, тоже старый знакомый Ольги Лепешинской и балетоман с полувековым стажем. С очаровательной непринужденностью он рассказывал восседающей в ложе бенуара балерине факты из ее жизни, и 90-летняя актриса вносила посильную лепту в его оживленный монолог: всплескивала руками, вздергивала брови и утирала слезы, когда ведущий зачитывал письма ее фронтовых поклонников. На узкий экран, растянутый поперек задника, транслировали историческую кинохронику и редкие кадры, запечатлевшие танец юбилярши.
Эту пафосно-задушевную атмосферу в духе телебесед Оксаны Пушкиной омрачали лишь живые артисты со своими танцпоздравлениями. Нельзя сказать, что выбраны они были наобум, нет, каждое выступление было призвано отразить этап жизни юбилярши. Московское училище прислало "Суворовцев", Мариинка представила хореографию современников балерины — Василия Вайнонена и Леонида Лавровского; Игорь Моиссев, 70 лет назад подаривший Ольге Лепешинской одну из ее коронных ролей — Суок в "Трех толстяках", теперь подарил свою "Арагонскую хоту"; Национальные оперные театры Литвы, Венгрии, Швеции, Германии, в которых юбилярша преподавала после выхода на пенсию, делегировали своих артистов, добрая половина которых оказались русскими; а ансамбль Московского военного округа отвечал за союз танца и армии. Соединенные в одной программе, эти разнородные коллективы сработали почище "коктейля Молотова".
Поверх "живых" танцев (видимо, чтобы не скучали зрители) на экране демонстрировали елочки с мигающими снежинками (на "Щелкунчике"), какие-то размытые пятна, похожие на яйцеклетки под микроскопом (во время любовных дуэтов), и аналогичные световые фантазии в духе советской эстрады. Петербуржцы Сергей Попов и Майя Думченко одухотворили своих Ромео и Джульетту до полной утраты половых различий. У шведов Мари Линдквист и Яна Эрика Викстрома любовь Артемиды и Актеона получилась тоже стерильной, но по другой причине: в этом дуэте насмотревшийся Бежара хореограф Вирки Паккинен разбавил сливки знаменитого "Бахти" до снятого молока. Представляющие Штутгардт Елена Тенчикова и Михаил Канискин попытались взбодрить публику пародийным па-де-де в постановке Кристиана Шпука, но топорные шуточки (вроде балерины, застигнутой рвотными позывами во время исполнения фуэте, или партнера, вытаскивающего за ногу уползшую было в кулисы партнершу) в этом концерте оказались столь же уместны, как отрыжка во время светского обеда. Еще конфузнее выглядела "Дорога с фронта" в исполнении поредевшей танцгруппы ансамбля МВО — в этом монструозном агитпродукте советской эпохи нехитрые присядочки, дробушечки и вертушечки а-ля рюс обрамлялись еще более незатейливыми подтанцовками памяти дружбы народов, чередующими армянские, молдавские, белорусские и — о ужас — даже грузинские мотивы.
Попурри из балета "Дон Кихот" в исполнении труппы Музтеатра имени Станиславского, подкрепленной солисткой Большого Натальей Осиповой и киевской парой Наталья Домрачева--Виктор Ищук, вместо чаемой целостности финала внесло лишь разнобой: уж слишком несхожими оказались качество танца и манеры артистов. Чтобы насладиться феноменальным прыжком азартной Осиповой и разглядеть талант новой звезды Музтеатра Станиславского Натальи Сомовой, отпущенных им фрагментов оказалось мало. А вот ремесленные повадки киевских артистов, затаскавших па-де-де по конкурсам, так и бросались в глаза: и дежурные гримасы-улыбки, и небрежная невыворотность балерины, сконцентрировавшейся на броских движениях и забывшей о позициях, и трюковые потуги партнера, норовившего классический большой пируэт закончить вращением из фигурного катания.
Словом, у всех наших современников оказалась кишка тонка против экранной Ольгой Лепешинской — с ее ураганным шене, пятиметровыми полетами на руки партнеру, невиданными ныне феерическими двойными "рыбками" и почти устрашающей энергией танца. Эпоха сталинских соколов на этом концерте ожила лишь однажды: когда на сцену вышел, приплясывая и небрежно помахивая букетом, 91-летний Владимир Зельдин в черном смокинге, заворковал о любви к "Олечке" и спел ей свое незабвенное — песню из "Свинарки и пастуха".