Орландо Блума отмыли в офшоре

Межрасовая драма "Гавань" два года назад была показана на кинофестивале в Торонто и с тех пор мариновалась в ожидании проката: продюсеры ждали, пока выйдут "Пираты Карибского моря" и разогретый зритель захочет еще Орландо Блума, пусть даже и в авторском кино. Этот божий одуванчик, выступающий также в качестве продюсера "Гавани", оказался не чужд эстетических устремлений, как обнаружила ЛИДИЯ МАСЛОВА.

       Думается, что для режиссера-дебютанта Фрэнка И. Флауэрса решение снять Орландо Блума было компромиссным: это беленькое эльфийское личико со скрипом вписывается в галерею смуглых туземцев Каймановых островов, которых выросший на этой благодатной офшорной земле 25-летний режиссер срисовал со своих знакомых. Блум играет чувствительного рыбака, который на несколько лет лишился дара речи, став в детстве свидетелем убийства своего отца, а заговорив, первым делом уболтал юную негритянку из местных зажиточных, — в середине фильма брат чернокожей Джульетты портит "вывеску" англосаксонскому Ромео, плеснув на него кислотой. Гримеры аккуратно рисуют пупырышки на челе актера, который не то чтобы становится от этого более омерзителен на вид, но, как увечный, получает карт-бланш биться в истерических припадках и размахивать пушкой. В общем, похоже на правду, что Фрэнк И. Флауэрс специально переписал эту роль для Блума, постаравшись драматургически компенсировать нехватку темперамента у исполнителя и придумав ему диалоги про любовь, которую горячие аборигены умеют транслировать невербальными средствами.
       Заходят, впрочем, в "Гавань" и другие европеоиды, в частности Билл Пэкстон в роли беглого бизнесмена, который, получив по факсу тревожный шухер "Федералы едут!", в спешном порядке сваливает из Майами, прихватив под мышку 18-летнюю лапочку дочку и перепоясав чресла целлофановым патронташем, в который рассован миллион стодолларовыми бумажками. Заселившись в кайманский номер, он аккуратными, ровными стопками раскладывает на кровати бабло, как заботливая хозяйка, рассматривающая белье перед сдачей в прачечную, — а именно такова в мировой финансовой системе функция Каймановых островов, где даже уличная музыкантша — негритянская старушка, постукивая палочками по барабану, напевает что-то в таком духе: "I want my money...".
       Однако, несмотря на всю эту знойную тропическую атмосферу безделья, драгдилерства, разврата и финансовых поблажек, оригинальному названию фильма — "Haven" — не хватает одной буквы, чтобы превратить место действия в рай — heaven, а спиралевидно развивающемуся сюжету, то отклоняющемуся в сторону, то убегающему вперед, то возвращающемуся назад, недостает центробежной силы. Сам автор сравнивает свое фрагментарное произведение с настольной игрой "дженга". Суть ее, как известно, состоит в строительстве башни из деревянных брусков, которые игроки вынимают из основания пирамиды и перекладывают наверх, пока у кого-нибудь не дрогнет рука и все не обрушится с жутким грохотом. В "Гавани" строительными кирпичиками служат персонажи, каждый из которых несет свою эмоциональную нагрузку, и когда кто-то перетягивает одеяло на себя, вся конструкция начинает крениться. Но в вертикальном положении она все-таки более или менее удерживается — благодаря изобилию колоритных типажей сомнительного морального облика, как обдолбанный тинейджер на дискотеке, который не падает главным образом потому, что вокруг народу, как шпрот в банке.