Несправедливые цены
Нефтяные цены пошли вниз. Скорость падения впечатляет — за месяц цены снизились более чем на 20%. Падение идет по всем конъюнктурным законам: цепляясь и отскакивая, нефтяные котировки выписывают убедительную кривую вниз. В том, что это не временная коррекция, похоже, уверены даже члены ОПЕК, которые говорят о поиске "справедливой цены", выгодной как для производителей, так и для потребителей нефти.
Хочется верить, что очередная попытка создать нефтяную Аркадию, в которой ягненок пасется со львом, увенчается успехом, но история сырьевых кризисов свидетельствует об обратном. Никогда странам-потребителям не удавалось умиротворить производителей в моменты ценовых всплесков, а поставщикам "заговорить" падающие цены. Участники нефтяного рынка бегут по одному и тому же кругу. Низкие цены приводят к снижению инвестиций в добычу и переработку, а когда растущие экономики начинают потреблять больше нефти, предложения на рынке не хватает. Это резко взвинчивает цены. Производители на рост спроса реагируют с большим опозданием: средний срок между открытием и введением в строй месторождений и НПЗ составляет от пяти до девяти лет. За это время сверхвысокие цены провоцируют охлаждения экономик и резкое снижение спроса. Цены падают, причем сильно ниже "справедливых уровней".
"Когда цены растут, откладывай резервы. Когда рост останавливается, готовься к падению. Чтобы понять, каким будет дно, представь себе самый мрачный кошмар, через который проходила твоя компания. Когда вы на дне, начинай использовать резервы для передела рынка в свою пользу". Эта классическая формула управления конъюнктурными рисками, выработанная японскими компаниями в 60-х годах, кажется самой подходящей для оценки экономической политики России, чрезвычайно зависимой от мировых цен на энергоносители.
В России не так уж и сложно представить себе конъюнктурный кошмар. В 1997-1998 годах цена на нефть падала до $13 за баррель, вызвав несколько громких кризисов в нефтедобывающих странах. Россия пережила тот кризис особенно болезненно, пройдя через девальвацию, дефолт и даже частичную смену политического режима. По сравнению с 1998 годом многое изменилось. С резервами — и не только золотовалютными — все в порядке. Но готова ли Россия к "переделу рынка"?
Одним из положительных последствий кризиса 1998 года оказался хотя и вынужденный, но очень быстрый рост эффективности нефтедобывающих компаний. Эффект от девальвации, снижение издержек, улучшение корпоративного управления, применение новых технологий привели к тому, что за три года российским компаниям удалось снизить уровень цены, при котором добыча нефти была рентабельной, в среднем с $18-20 до $10-13 за баррель. Это позволило России очень долго игнорировать давление стран ОПЕК, наращивая экспорт нефти в 1999 и 2000 годах.
Сегодня ситуация существенно изменилась. В период новых поисков "справедливой цены" Россия входит с существенно выросшим госсектором. Ведущие энергетические госкомпании находятся в самом разгаре процессов укрупнения: "Роснефть" продолжает враждебное поглощение ЮКОСа, "Газпром" скупает электроэнергетику и добывающие мощности независимых газовых производителей, торгуется за долю в ТНК-BP. У добывающих компаний (и, кстати, не только государственных) существенно возросли кредитные обязательства. За последние три года энергетические компании увеличили непроизводственные расходы и инвестиции в непрофильные активы. И в таком виде сегодня многие из них выглядят скорее как прекрасный объект для поглощений, нежели как агрессивный покупатель.