Научные круги России до сих пор мало вторгались в вопросы толкования действующего налогового законодательства. Эта традиция оказалась нарушена двумя письмами, направленными в Министерство юстиции России сектором налогового законодательства Института государства и права Российской Академии наук (ИГПРАН) (они подписаны директором института академиком Борисом Топорниным). В этих письмах подвергается сомнению ряд установлений Госналогслужбы и сам статус разъяснений этого органа. Вчера письма поступили из Минюста в Государственную налоговую службу России.
В первом письме ИГПРАН подвергаются критике "Разъяснения Госналогслужбы по отдельным вопросам налогообложения физических лиц" (письмо от 28 сентября 1993 года #НП-6-03/333), зарегистрированные Минюстом 4 ноября (#381).
Согласно п. 32 разъяснений Госналогслужбы, "для целей налогообложения земельный участок, переданный в аренду, не может рассматриваться как выделенный для ведения личного подсобного хозяйства" (доходы от продажи произведенной в личном подсобном хозяйстве продукции налогом не облагаются). ИГПРАН указал, что ни налоговое, ни земельное законодательство такой нормы не содержит.
В п. 43 разъяснений было установлено, что "неработающие граждане, получающие доход от продажи принадлежащего им имущества и получения дивидендов", не относятся к иждивенцам, "так как имеют самостоятельный источник дохода" (у содержащего иждивенца лица налогооблагаемый доход уменьшается на одну минимальную зарплату). В письме ИГПРАН указано, что "закон не раскрывает, что следует считать самостоятельным источником дохода, упоминая лишь о трех выплатах — пенсиях, стипендиях и пособиях по безработице, получая которые лицо не может считаться иждивенцем". Права на расширительное толкование норм закона у Госналогслужбы нет.
В п. 45 говорится о необходимости взимания подоходного налога с доходов, получаемых физическими лицами по договору мены, — со стоимости отчуждаемого имущества. Это обосновывается тем, что по ст. 255 ГК каждый из участвующих в договоре мены "считается продавцом имущества, которое он дает, и покупателем имущества, которое он получает". Позиция ИГПРАН заключается в том, что по той же статье по договору мены между сторонами производится обмен одного имущества на другое (а не взаимная продажа), а продавцом и покупателем стороны считаются только в том смысле, что к их правоотношениям применяется гражданско-правовое регулирование, предусмотренное для договоров купли-продажи (обязанность предупредить о правах третьих лиц на вещь, последствия неисполнения обязательств по передаче вещи и др.). Для целей налогообложения эти положения применены быть не могут.
Во втором письме подвергнут сомнению сам статус разъяснений Госналогслужбы, построенных по принципу "вопрос-ответ", как нормативных актов. Поскольку "поставленный вопрос может быть связан с событиями, имевшими место в прошлом,... трактовка ответа на него как общеобязательной нормы невольно порождает случаи обратной силы акта". Между тем ведомственные нормативные акты вступают в силу только после регистрации и официального опубликования. Соответственно, "акты, имеющие внутреннюю структуру в форме вопросов-ответов, не следует расценивать как нормативное" и они не должны подлежать государственной регистрации.
Подготовка ИГПРАН этих писем имеет весьма серьезное значение. Если разъяснения Госналогслужбы не являются нормативными актами, то, по сути, это — частное мнение правительственного органа (при этом заинтересованного в максимальных налоговых поступлениях). Их можно рассматривать как рекомендацию, но нельзя ими руководствоваться.
Что же касается конкретных оспоренных норм, то необходимо отметить, что прохождение документом регистрации в Минюсте еще не является доказательством его соответствия законодательству. При решении этого вопроса в процессе судебного разбирательства суд должен будет воспользоваться иными источниками права. Поскольку по оспоренным нормам других основных источников права (властных установлений) нет, суд может использовать вспомогательный, каковым по юридической теории является юридическая доктрина ("мнения юристов"). Чем выше авторитет юриста, тем большей силой обладает его мнение. Наибольшим авторитетом обычно пользуются именно академические юридические круги.
ЕВГЕНИЙ Ъ-ТИМОФЕЕВ