На прошлой неделе министр финансов Алексей Кудрин на сессии МВФ и Всемирного банка назвал укрепление рубля главной проблемой российской экономики, а Госдума отправила на доработку проект основных направлений денежно-кредитной политики на 2007 год, потому что ЦБ не предусмотрел меры борьбы с крепнущим рублем. Таким образом, Россия перешла в типичную для многих стран фазу борьбы с национальной валютой.
Почему боролись с американским долларом
После второй мировой войны США в течение 25 лет гордились одновременно и национальной валютой, и национальной промышленностью. Курс доллара был не просто стабилен — он считался эталоном денег в мире, обменивался на золото, и остальные валюты стран--членов МВФ были привязаны к нему фиксированным курсом (в сущности, доллар был подобен английскому фунту XIX века, про который говорили, что он значительно лучше золота, потому что фунт в случае помещения в банк приносит процент, а золото — нет). Что касается промышленности, то в 1960-е годы никто не подвергал сомнению безусловное американское технологическое лидерство в мире, которое приводило к тому, что лучшие товары американских фирм производились именно в Америке, не то что сейчас (в частности, самолет Boeing 747 на 98% производился в США).Период гордости закончился 15 августа 1971 года, когда президент США Ричард Никсон, выступая с телеобращением к нации, объявил о новой экономической политике. США отказались от золотого стандарта и признали возможность девальвации доллара (в итоге после девальвации американской валюты на 10% в 1973 году пришлось вообще ввести плавающий курс не только доллара, но и всех ведущих мировых валют — они были вольны падать как им заблагорассудится). Разработчик новой экономической политики замминистра финансов Пол Волкер не скрывал, что удар по национальной гордости американцев нанесен очень сильный, и беспокоился, не испытают ли они вообще чувство унижения в связи с отказом от золотого стандарта. Не скрывал Волкер и того, что девальвация доллара нужна для того, чтобы американцы продолжали гордиться национальной промышленностью. Не случайно в своем телеобращении Никсон объявил еще и о том, что вводит десятипроцентную дополнительную пошлину на текстильные товары, выполняя свое предвыборное обещание, данное текстильщикам, страдающим от японской конкуренции. Предполагалось, что девальвация также ударит по японским и европейским конкурентам Америки (в 1973 году Пол Волкер ездил в Японию, чтобы убедить японцев согласиться с десятипроцентной девальвацией доллара и добиться от них еще и десятипроцентной ревальвации иены, ссылаясь на интересы американской промышленности).
Американская промышленность всячески подталкивала власти к унижению доллара. В июле 1971 года компании Ford и Chrysler объявили о повышении розничных цен на 5% (примерно на $200 за машину). Представители автомобильных профсоюзов тут же заявили, что повышение цен пойдет на увеличение прибылей, а не зарплат, что подлинной проблемой является нечестная иностранная конкуренция, что иена переоценена, поэтому японские автомобили на американском рынке слишком дешевы. Как следствие, заключили профсоюзы, доллар должен быть девальвирован, чтобы импортные товары стали дороже.
В дальнейшем американские власти не испытывали особой гордости за крепость своей валюты: в частности, по договоренности с другими ведущими индустриальными странами они обеспечили резкое снижение курса доллара в 1985 году. Однако в конце 1990-х годов власти вспомнили "о политике сильного доллара" и стали вновь гордиться национальной валютой, которая стала быстро расти по отношению к новорожденному евро. Наверное, потому, что гордиться национальной промышленностью уже было трудновато: американские фирмы перенесли значительную часть своего производства за рубеж, в том числе в развивающиеся страны вроде Китая. Более того, стали заказывать высокотехнологичные производства в Японии.
Американские промышленники снова забеспокоились. В частности, в марте 2002 года американские сталевары, сославшись на то, что за 4 года из-за иностранной конкуренции в США закрылось 31 сталеплавильное предприятие, добились от президента Джорджа Буша введения 30-процентной пошлины на импортную сталь. Глава европейского ЦБ Вим Дуйзенберг тогда заметил: "Решение американских властей защитить своих производителей, должно быть, имеет какое-то отношение к курсу доллара". Про курс доллара производители тоже вспомнили: автомобильные компании заявили президенту, что, по подсчетам Национальной ассоциации производителей, курс доллара завышен на 30%, поэтому неплохо бы принять меры. Американские власти тогда, по-видимому, сочли, что меры против доллара лишат граждан возможности вообще чем-либо гордиться. И хотя курс доллара с тех пор упал сам собой, новый глава ФРС Бен Бернанке постоянно повторяет, что сильный доллар является едва ли не главной американской ценностью.
Почему борются с российским рублем
Советские власти также десятилетиями гордились одновременно и национальной промышленностью, и национальной валютой. Поэты слагали стихи вроде "Посторонись, советский рубль идет!" с такой же готовностью, с какой описывали успехи сталеваров и горняков. На унижение американского доллара в 1971 году СССР отреагировал с нескрываемым злорадством. 20 декабря 1971 года ТАСС был уполномочен заявить, что девальвация доллара является "ударом по престижу США" и "демонстрирует новый баланс сил в капиталистическом мире, в котором США больше не способны диктовать свои условия".Начиная с конца 1980-х годов СССР утратил возможность гордиться и рублем, и промышленностью в связи с их крахом. Грандиозную девальвацию начала 1990-х годов никто не рассматривал как средство подъема национального производства — все прекрасно понимали, что рубль ничего не стоит как раз потому, что в стране ничего приличного не производится. Начиная с 1995 года, однако, российские власти решили дать хотя бы повод для гордости рублем, зафиксировав его по отношению к доллару в валютном коридоре,— промышленностью гордиться по-прежнему было нельзя.
Девальвация 1998 года была, так сказать, неумышленной и вызванной исключительно крахом пирамиды ГКО. После нее рублем уж гордиться стало решительно невозможно. Зато с 2000 года Россия начала гордиться бурно растущей промышленностью. Тут же было заявлено, что промышленность потому и растет, что рубль был девальвирован,— появилось выражение "потенциал девальвации 1998 года".
В последние годы снова предлагалось, как в советские времена, гордиться одновременно и промышленностью, и рублем. Мол, промышленность растет в связи с наконец-то достигнутой макроэкономической стабильностью, а постоянно растущий рубль является как раз элементом этой макроэкономической стабильности, и дорожает он в связи с исключительно благоприятным платежным балансом. Растущий рубль рассматривался как важный элемент борьбы с инфляцией: с одной стороны, его рост в условиях грандиозного притока иностранной валюты в Россию позволяет ЦБ воздержаться от печатания слишком уж большого количества денег для скупки долларов; с другой стороны, подорожание рубля не дает слишком уж дорожать импортным товарам. Гордость национальной валютой дошла до того, что доллар было предложено уже на законодательном уровне признать нежелательным элементом в России, а все цены и информацию о сделках указывать только в рублях.
И вот как раз сейчас все изменилось. В августе этого года Владимир Путин на встрече с министром Алексеем Кудриным прямо сказал, что рост курса рубля может создать проблемы для российских компаний и вообще укрепление рубля "может быть критическим для нашей экономики". На прошлой неделе в Сингапуре на осенней сессии МВФ и Всемирного банка Алексей Кудрин заявил, что главной проблемой российской экономики является укрепление реального эффективного курса рубля в результате инфляции. А комитет Госдумы по кредитным организациям и финансовым рынкам отправил на доработку предложенный ЦБ и правительством проект основных направлений единой государственной кредитно-денежной политики на 2007 год, прямо подчеркнув в своем заключении, что в документе не содержатся четкие обязательства относительно сдерживания роста курса рубля, а также отсутствуют инструменты этого сдерживания.
Можно заметить, что лозунгом момента является борьба с укреплением курса рубля, а не его обесценение в интересах национальной промышленности. Это можно объяснить тем, что в современной России не привыкли к умышленным девальвациям (обычно рубль обесценивался в результате какого-нибудь краха). Даже в США, как свидетельствует история 1970-х годов, власти опасались ущемления национальной гордости граждан в результате умышленного подешевения доллара. К тому же лозунги борьбы за что-то или борьбы против чего-то выглядят в России равнозначными и равнопатриотичными. Правда, в результате гордиться растущим курсом национальной валюты уже будет непатриотично. Но, как показывает мировой опыт, достаточно бывает гордиться ростом чего-либо одного национального — в данном случае остается национальная промышленность. Для обычных граждан это тем более удобно, что они в последние годы как раз не особенно гордились ростом рубля, будучи крайне озабочены обесцениванием сбережений, а то и зарплат, выраженных в национальной валюте США.
СЕРГЕЙ МИНАЕВ