Если бы Борис Ельцин оставил в Грузии хотя бы ту часть личной охраны, которая обеспечивала его безопасность во время визита в Тбилиси, то, одно это, вероятно, позволило бы увеличить боеспособность республиканской армии в несколько раз. Сейчас, по мнению российских военных, да и самих грузинских властей, вооруженных сил у Грузии просто нет. Поэтому достижение военных договоренностей было не меньшей заботой Тбилиси, чем подписание экономических соглашений. И первым свидетельством этому стало присутствие на встрече Павла Грачева, прилетевшего на военный аэродром, премьер-министра Грузии Отара Пацация и одного из самых влиятельных политиков — Джабы Иоселиани. На этом же самолете для освещения хода переговоров прибыл корреспондент Ъ ИЛЬЯ Ъ-БУЛАВИНОВ.
Когда речь заходит о грузинской армии, никто в республике не отрицает, что ее просто не существует. Есть лишь разрозненные вооруженные группы, обеспокоенные скорее поиском средств к существованию, чем защитой целостности Грузии и время от времени нападающие на российские части для захвата оружия и боевой техники. В связи с этим, кстати, несмотря на укрепление дружбы между двумя странами, Павел Грачев приказал командирам частей "решительно пресекать" подобные поползновения, а от грузинских властей потребовал гарантий безопасности воинских подразделений. Впрочем, даже если бы такие гарантии и были даны, то непонятно, как Тбилиси собирается их обеспечивать.
Военный договор, безусловно, необходим и для самой России. Неукомплектованные части, окруженные бетонными защитными сооружениями и охраняемые офицерскими патрулями, — скорее головная боль Министерства обороны, чем опора политики Москвы в этом регионе. В связи с этим, вскоре после того, как Грузия стала суверенным государством, Россия начала переносить основное боевое ядро закавказской группировки в Северо-Кавказский военный округ, что было крайне невыгодно как по экономическим, так и по военным причинам, поскольку международные соглашения не позволяли иметь на Северном Кавказе необходимое России количество военной техники. Поэтому наиболее приемлемым выходом было бы сохранение воинских частей на прежних рубежах.
Двухсторонний договор предусматривает создание в Грузии трех военных баз. Расходы на их содержание будут нести обе стороны (Павел Грачев полагает, что расходы можно будет разделить поровну). Москва ведет активные консультации и с Арменией и Азербайджаном, на территории которых она также намерена разместить по одной базе. Наличие военно-морской базы (ранее предполагалось, что она разместится в Поти) признано нецелесообразным. Общая численность российских войск в Закавказье составит 23 тысячи человек. Пока остается неясным, сохранит ли Россия свое военное присутствие в Абхазии. Даже члены российской военной делегации давали противоречивые сведения, что свидетельствует о том, что этот вопрос до конца не решен. Видимо, в случае реальной стабилизации обстановки в Абхазии находящиеся там десантники будут выведены, в противном случае — останутся и номинально войдут в состав Батумской группировки.
Принципиальное согласие Москвы на оказание помощи в создании грузинской национальной армии предусматривает прежде всего поставки военной техники и подготовку офицерских кадров для грузинской армии. Однако российская сторона увязывает предоставление такой помощи с определением политического статуса Абхазии и Южной Осетии. Борис Ельцин подчеркнул, что речь идет о создании небольшой по численности и мобильной армии единой Грузии (то есть включая мятежные автономии). Впрочем, Тбилиси, всерьез занявшись военным строительством, неминуемо столкнется еще и с проблемами комплектования армии, и с "определением статуса" многочисленных вооруженных групп, которые вряд ли согласятся перейти в подчинение кому-либо.