СПОРЫ О МИГРАНТАХ
"Заполнение пространства"
Проведенная в 2002 году перепись населения России подтвердила пессимистические прогнозы демографов. Впервые в своей истории Россия оказалась в ситуации, когда демографическое развитие, пополнение армии трудовых ресурсов, даже банальное "заполнение пространства" оказываются возможными лишь за счет привлечения иммигрантов. Спрос рождает предложение, и в Россию хлынули потоки трудовых мигрантов из бывших республик СССР и с Дальнего Востока. В России стали развиваться старые и возникать новые диаспоры, что часто порождает недовольство среди коренных жителей. Опросы ВЦИОМа говорят, что лишь 16% россиян выступают за то, чтобы страна "открылась" для иммигрантов. По данным ФОМ, несмотря на сокращение доли россиян, испытывающих неприязнь к "инородцам" (с 32% в 2002 году до 21% — в 2006-м), большинство считают необходимым ограничить иммиграцию.
При этом при сокращении числа недоброжелателей общий градус напряженности во взаимоотношениях с мигрантами нарастает. На фоне роста мигрантофобии в России любые попытки институционализации диаспор вызывают нервную реакцию общественности. В российском общественном сознании они представляются неким "монстром лоббизма", передовым отрядом интервентов, захватывающих власть на местах и аккумулирующих финансовые ресурсы.
Современные российские диаспоры в общем и целом очевидно выглядят не столь угрожающе. Сегодня успешные и мощные диаспоры создали азербайджанцы, армяне, евреи, украинцы и ряд других общин. Они успешно лоббируют свои бизнес-интересы, организуют воспроизводство культуры и т. д. Другие — представители некоторых кавказских и среднеазиатских народов, китайцы — создали землячества, имеющие лишь ограниченные экономические цели. Причем из-за отсутствия настоящего диаспорального опыта в условиях 1990-х годов, разгула преступности и коррупции некоторые землячества группировались вокруг людей с темным прошлым и не вполне прозрачным настоящим, а то и просто возникали на основе криминальных структур, что наложило определенный отпечаток на восприятие института диаспор органами власти и простыми россиянами.
Растворяться не готовы
Проблема усугубляется тем, что значительная часть иммигрантов отнюдь не стремится к интеграции. Причины этого многообразны. Против интеграции играет традиционалистский менталитет, замкнутость землячеств, способствующая возникновению своего рода этнокультурного микрокосма, отсутствие реальных экономических стимулов (мигранты спокойно "пристраиваются" и без интеграции) и т. д. Показательно, что, по данным исследований Института социологии РАН, 82% московских азербайджанцев (одна из наиболее многочисленных и хорошо организованных диаспор) хотели бы остаться в Москве, но лишь 45% от этого числа (т. е. чуть более трети московской диаспоры) согласны жить в соответствии со сложившимися в России обычаями и традициями.
Можно утверждать, что и в среде других диаспор, кроме разве что украинской или белорусской, ситуация схожая или даже еще более сложная. Опыт Западной Европы также свидетельствует, что из-за исключительного влияния общин на жизнь иммигрантов, интеграция зачастую остается достаточно ограниченной. Особенно ярко это проявляется в тех случаях, когда власти прямо выступают против мнения активистов национальных сообществ. Благодаря проведению продуманной информационной политики 80% французских иммигрантов-мусульман заявляют о желании перенять образ жизни коренных французов, однако запрет на ношение хиджабов в образовательных учреждениях вызвал в обществе напряженность.
Таким образом, на первый план сейчас выходит проблема взаимной адаптации, то есть, с одной стороны, готовность общества-реципиента принять диаспору, ее национально-культурные особенности, а с другой — готовность самой диаспоры осуществить интеграцию в общество-реципиент, принять его базовые ценности, установки и "правила игры". В этой ситуации именно организованные диаспоры могут оказаться приемлемым механизмом решения проблем.
Сейчас диалог с диаспорами ведется на уровне "политических консультаций" и культурных программ. Так, руководство РФ и регионов поддерживает разнообразные культурные мероприятия, регулярно проводятся встречи чиновников с представителями диаспор. Президент Владимир Путин принимал участие в съездах Союза армян России, Всероссийского азербайджанского конгресса и т. д. Безусловно, наводить мосты, устанавливать контакты с представителями диаспор необходимо на всех уровнях — федеральном, региональном, местном. Но этого недостаточно.
Общинная адаптация
Понятно, что прямое вмешательство властей в деятельность диаспоральных структур необходимо, лишь когда последние формируются вокруг людей с криминальной биографией, экстремистов и т. д. Позиция стороннего наблюдателя со стороны административных органов в таких ситуациях лишь усугубляет социальную и политическую обстановку в регионе. При этом, конечно, эффективное вмешательство на практике возможно лишь при условии нормального функционирования судебной системы и существенного снижения уровня коррупции.
Что касается законопослушных национальных сообществ (а их большинство), то в их отношении необходима деятельность по полноценной адаптации и интеграции вновь прибывших. Это обучение иммигрантов и их детей русскому языку, ознакомление с азами российской культуры, особенностями правовой системы РФ и т. д. Все это будет эффективно только при активном взаимодействии с диаспорами в целом, а не с отдельными ее представителями.
Россия не должна повторять ошибки, допущенной странами Западной Европы, где объектом политики интеграции были признаны не сообщества, а исключительно индивидуумы. В итоге сообщества все равно возникали, а контроль и понимание процессов, протекающих в этих сообществах, понимание того, чем и как живут там люди, оставались весьма ограниченными. Преодоление предрассудков и ксенофобии возможны только на основе более тесного взаимодействия развитых общин и представителей власти и гражданского общества. Задача в том, чтобы задействовать финансовый и организационный потенциал диаспор для формирования их собственного позитивного имиджа.
В современных условиях от диаспоральных сообществ требуется транспарентность, открытость, а также способность ответить на новые вызовы. Теперь речь должна идти не только о традиционных усилиях диаспор по сохранению и поддержанию национальных языков и культуры, продвижению своих бизнес-интересов, но и в не меньшей степени — о деятельности, направленной на адаптацию членов диаспоры к жизни в российском обществе.