Событие недели — "На Западном фронте без перемен" (All Quiet on the Western Front, 1930) голливудского классика Льюиса Майлстоуна (1895-1980), получившего за экранизацию романа Эриха Марии Ремарка один из первых "Оскаров" (2 сентября, "Культура", 22.15 *****). Показ этого фильма на следующий день после начала учебного года — блестящий пример черного юмора. Дело в том, что в кошмар первой мировой войны семерых героев ввергает школьный учитель, зловещий и трусливый ура-патриот: пруссак-учитель вообще был в культуре 1920-х годов одним из символических виновников мировой бойни. В живых из подростков не останется никого: новенькие сапоги, который один товарищ за другим по очереди наследует,— знаменитый лейтмотив фильма. Последний из них, успев съездить на побывку домой, погибнет от пули снайпера, потянувшись из окопа к бабочке, присевшей на цветок. Кадр с его мертвой рукой — такая же классика мирового кино, как, скажем, расстрел на одесской лестнице из "Броненосца 'Потемкин'" Сергея Эйзенштейна. Вообще, простенький, пацифистский пафос романа Майлстоун, сам повоевавший в составе американского экспедиционного корпуса во Франции, воплотил с визуальной мощью, которую мировое кино с тех пор растранжирило. А средствам, массовке, количеству камер, которыми располагал Майлстоун, позавидовал бы и Сергей Бондарчук. Пожалуй, никто не сравнился с ним по ошеломляющему эффекту сцен сражений, начинающихся внезапно, без подготовки, и так же внезапно, как кошмарное видение, завершающихся. Камера участвует в битве, взлетает из окопа, вслед за атакующей пехотой, и погибает в разрывах снарядов, мечется в эпицентре штыковой схватки и вздымается над полем боя, где умирают сотни, если не тысячи статистов. Еще один, пустяковый, но симпатичный образец классического Голливуда — "Чай для двоих" (Tea For Two, 1950) Дэвида Батлера (2 сентября, НТВ, 4.10 **). Это третья за двадцать лет киноверсия знаменитого мюзикла "Нет, нет, Нанетт", в котором некогда пели на Бродвее Бинг Кросби и Конни Босуэлл. В версии Батлера их сменили Дорис Дэй и Гордон Маккри. Героиня мечтает о постановке шоу, звездой которого будет, естественно, она сама. Ради этого она спорит с дядюшкой на 25 тысяч, что в течение двух суток на любой обращенный к ней вопрос будет отвечать решительное "нет". Дядюшка, впрочем, уже разорен великим экономическим кризисом, о чем хохотунья не догадывается. Авторы диалогов извлекли из этих предполагаемых обстоятельств все возможные комические эффекты. Но безотказно работают даже самые элементарные из них. Например, когда героиня отвечает полицейскому на вопрос: "Знаете ли вы, как вас зовут?". Из современных комедий достойна внимания "Великолепная афера" (Matchstick Men, 2003) Ридли Скотта (3 сентября, НТВ, 22.00 ***). Хотя бы потому, что это единственная комедия в фильмографии главного милитариста мирового кино, автора "Чужого", "Гладиатора" и "Падения 'Черного ястреба'", так сказать, передышка между экранными боями. Николас Кейдж сыграл самого причудливого афериста в современном кино. Он отягощен всеми возможными комплексами. Болен агорафобией до такой степени, что впадает в истерику при виде открытого окна. Одержим чистотой: безостановочно драит и дезинфицирует квартиру и ест тунца из консервных банок, чтобы не пачкать тарелки. Жрет килограммы антидепрессантов и выкуривает десятки сигарет. Единственным другом считает керамическую собачку. Хорошо чувствует он себя, когда разводит на деньги очередного лоха: в банковской ячейке скопился уже миллион неправедных долларов. Хорошо, что напарник отвел его к психиатру, который нашел корень всех бед: парень страдает, поскольку 14 лет назад бросил беременную подругу. А тут и дочка нарисовалась: герой на ощупь учится быть отцом. А дочка талантливая: быстро усваивает навыки отцовского ремесла. Короче говоря, коллизию "вор у вора дубинку украл" Ридли Скотт довел до апокалипсических масштабов: аферист стал жертвой невероятного тотального заговора. Психиатр, сыгранный Джейн Фондой,— главный герой "Агнессы божьей" (Agnes of God, 1985), довольно невразумительного мистического триллера Нормана Джюисона (1 сентября, "Первый канал", 3.50 **). Молодую канадскую монахиню обвиняют в убийстве новорожденного, неизвестно от кого, ребенка. Обвиняемая, впавшая после родов в амнезию, видит "божественный свет" и уверена, что с ней приключилось непорочное зачатие. Психиатр же видит корень проблемы в том, что тираническая мамаша еще в детстве внушила девушке отвращение к мужчинам. Впрочем, ответа на вопрос, откуда взялся ребенок и убивала ли его монахиня, эта психоаналитическая проницательность не приносит: зритель остается в легком недоумении. На недоговоренностях построен и фильм голландца Поло де Пиментеля "Устрицы в кафе 'Нам Кее'" (Oesters van Nam Kee, 2002) (2 сентября, "Россия", 3.35 **). 17-летний школьник, живущий в иммигрантском, со знанием дела и симпатией снятом, квартале Амстердама, влюбляется в танцовщицу из ночного клуба. Девушка отвечает ему взаимностью, но внезапно пропадает, а мальчик потихоньку сходит с ума. Фильм интересен главным образом характерной для голландского кино откровенностью сексуальных сцен с участием действительно очень красивой актрисы.