Несварение денег
Несварение денег
Анатолий Чубайс и РАО ЕЭС на собственном опыте могут убедиться, что наличие денег является необходимым, но недостаточным условием модернизации.
Анонсированная программа перевооружения российской электроэнергетики впечатляет масштабами. За пять лет в энергетику планируется вложить 2,1 трлн рублей. Почти $80 млрд должны решить проблему дефицита энергомощностей и износа коммуникаций, нарастающую с бешеной скоростью. На эти деньги должны быть построены 21 гигаватт дополнительных мощностей. С такими темпами строительства российская энергосистема не сталкивалась даже в самые благополучные советские годы. Менеджмент РАО, впрямую зависящий от успеха нового плана ГОЭЛРО, ведет отчаянные переговоры с Кремлем, правительством и "Газпромом", чтобы обеспечить условия привлечения государственных и частных инвестиций.
Однако даже если принять за аксиому, что государство пойдет на формирование в отрасли рыночных механизмов ценообразования и обеспечит правовой механизм взаимоотношений "поставщик--потребитель", успех реформы далеко не очевиден. Все энергомашиностроительные заводы России — "Силовые машины", НПО "Сатурн" и др.— не в состоянии обеспечить рост производства парогазовых установок, чтобы производить новые гигаватты электроэнергии. Хорошо, согласимся с доводами оптимистов из РАО, которые уповают на поставки из зарубежных стран (хотя, как отмечается, к примеру, в докладе "Россия в энергетической сфере" ИА "Эксперт", "технические стандарты и инженерная инерционность энергетики вряд ли дадут развернуться западным и восточным машиностроительным компаниям"). Но следом возникает новая проблема — даже если найти деньги на стройку, обеспечить ее оборудованием и стройматериалами, для достижения искомого результата необходимы еще как минимум собственно строители.
Внутри РАО уже энергично обсуждается печальная статистика, из которой следует, что штатное расписание всех российских строительно-монтажных управлений составляет сегодня менее 10% (!) от показателей 1981 года. И вот этим 10% придется строить больше, чем в том самом успешном для советской электроэнергетики 1981 году.
Причины недокомплекта очевидны. Это и развал системы профтехобразования, и падение престижности технических профессий, и отток кадров в более высокооплачиваемые отрасли. Надежды на квалифицированных гастарбайтеров из стран СНГ тоже призрачны, поскольку энергосистемы Украины, Белоруссии и даже Молдавии испытывают те же кадровые трудности. Вдобавок из-за идиотской миграционной политики Россия как рынок труда теряет для приезжих свою привлекательность.
Вслед за РАО с теми же проблемами рискуют столкнуться и другие энергетические компании. Скажем, согласно Энергетической стратегии РФ, к 2020 году "Росэнергоатом" должен увеличить свою долю в производстве электроэнергии с 16% до 23%. И это при том, что уже сегодня не выполняется план по запуску новых энергоблоков на российских атомных электростанциях, а многие предприятия столкнулись с нехваткой специалистов. Следующий на очереди — "Газпром", которому в течение ближайших десяти лет придется ускоренно вводить заполярные месторождения, чтобы удовлетворить растущий зарубежный и внутренний спрос, заниматься непривычной, технологически сложной шельфовой добычей, инвестировать огромные средства в изношенную транспортную инфраструктуру.
Кто-нибудь, например, задается вопросами, есть ли в стране институты, обладающие технологиями сжижения газа (желательно еще знать, в каком они состоянии), заводы, способные выпускать добывающее оборудование для шельфовых месторождений, достаточное количество специалистов, готовых работать вахтовым методом?
Между тем в предложенном уравнении существует еще одна неизвестная величина. Проблемы инвестиций, трудовых ресурсов, поставщиков для энергомонополий невозможно решить без изменений в политике государства. Не факт, например, что коррумпированный силовой аппарат, жирующий на теневой миграции, прислушается к аргументам госкомпаний, которым требуется облегчение миграционного законодательства. Более того, боязнь катастрофических последствий в случае неудачи энергореформ может вынудить государство использовать привычные, мобилизационные сценарии модернизации.