Итоги завершившегося 30 января визита в Китай Андрея Козырева свидетельствуют, что Москва и Пекин стоят на пороге перехода двусторонних отношений на новый уровень. После десятилетий сначала идеологизированной дружбы, а затем столь же идеологизированной непримиримой вражды Россия и Китай заявили о готовности стать стратегическими партнерами. Примером тому может служить и немыслимое еще несколько лет назад число встреч на высоком уровне — в 1994 году должны состояться российско-китайский саммит в Москве, визиты Виктора Черномырдина в Китай и главы МИД Китая Цянь Цичэня — в Россию. Основной же задачей Козырева было, по его словам, создание благоприятного политического климата для предстоящих контактов. О нынешнем состоянии двусторонних отношений размышляет сопровождавший главу МИД России обозреватель Ъ СЕРГЕЙ Ъ-ЦЕХМИСТРЕНКО.
Торговля оружием и геополитика
С изменением геополитического положения России для Москвы в последние два года выросло значение Азиатского региона. На него сегодня приходится более трети российского внешнеторгового оборота. При этом наиболее динамично развивается сотрудничество с этими странами дальневосточных регионов. Как отметил на совещании в Благовещенске, состоявшемся в рамках поездки Козырева, глава администрации Еврейской АО Николай Волков, его область исключительно за счет связей с Китаем решила все проблемы в продовольственном снабжении и удовлетворении спроса на потребительские товары.
В контексте деиделогизации двусторонних отношений особое внимание Москва уделяет экономическому взаимодействию со странами АТР, и прежде всего с Китаем. Произошел, таким образом, поворот — в том числе и под давлением потребностей восточных российских регионов — к экономическому прагматизму. Свой расчет Россия строит на том, что, во-первых, сегодня в АТР производится 60% промышленной продукции мира. Во-вторых, состояние экономики не позволяет Москве надеяться в ближайшее время на равноправное партнерство с Западом. Второй аргумент выглядит тем весомее, что Азия, в частности Китай, пока не замечена в стремлении отгородиться от России протекционистскими барьерами. Там, в отличие от Запада, заинтересованы не только в сырье, но и в наукоемкой продукции России и вооружениях.
Впрочем, что касается вооружений, то тут еще немало проблем. Дело в том, что еще во времена "дружбы на века" СССР предоставил КНР бессрочные лицензии на выпуск стрелкового и некоторых других видов вооружений. В результате "калашников" с клеймом "made in China" прочно завоевал рынки азиатских стран. Рынок, на который в последнее время устремили было взоры российские экспортеры, оказался занят. И не случайно Козырев предложил Пекину выработать "принципы торговли оружием в АТР", дабы затруднить "подпитку" вооружениями извне конфликтных ситуаций в регионе и "исключить попытки помешать нормальным коммерческим сделкам под надуманными предлогами". За геополитическими аргументами тут усматривается чисто коммерческое предложение о джентльменском разделе рынков.
Правда, от геополитики в сфере торговле оружием все же уйти не удастся. Один из примеров тому — история с продажей Китаю Су-27. Об этом, в частности, вел секретные переговоры в Пекине замминистра обороны России Борис Громов. К общему знаменателю прийти, правда, не удалось. По некоторым данным, китайцы просили продать им лицензии на производство Су-27, российская же сторона настаивала на том, что вначале КНР должна закупить большую партию истребителей. Возможно, следующим аргументом Пекина в дискуссии станет предложение уступить Москве части азиатского стрелкового рынка, а также выражение готовности закупать запчасти для Су-27. Ъ стало также известно, что Китай возобновил угасшую было переговорную активность по Су-27 как раз после провала (из-за запрета правительства США, опасающегося усиления военного потенциала КНР) сделки Пекина с Pratt & Whitney по оснащению истребителей советского производства, находящихся на вооружении китайской армии, американскими двигателями. Кроме того, идут активные контакты китайцев с рядом московских КБ, испытывающих трудности с централизованным финансированием, относительно возможности производства авиадвигателей на основе прямых внеправительственных контактов. Открытым при этом остается вопрос, насколько надежно в условиях "экономического детерминизма" в отношениях вообще будут защищены геополитические интересы России.
О привлекательности китайского рынка и китайского опыта
В невоенной сфере оснований для трений меньше: Россия и Китай экспортируют в страны АТР и друг другу слишком разную продукцию. Поэтому надежды, высказанные Козыревым относительно содействия Пекина Москве в интеграции последней в ведущую экономическую организацию региона — Азиатско-Тихоокеанский экономический совет, — представляются более обоснованными, чем расчет на помощь Японии по этому вопросу (об этом говорилось в ходе визита Бориса Ельцина в Токио). В самом же Китае Россия делает ставку на крупные экономические проекты, такие как строительство комплекса ГЭС "Три ущелья" или модернизация предприятий, построенных с помощью СССР в 50-х годах. Об этом, в частности, шла речь во время посещения Козыревым города Сиань в провинции Шэньси, где сосредоточена значительная часть таких предприятий (в том числе и китайского ВПК). Одновременно Москва рассчитывает на участие китайцев в конверсии российской оборонки.
В Китае Козырев не раз заявлял, что обе стороны вплотную подошли к переходу от торговли к организации совместного производства. Представляется, однако, что в ближайшее время торговля будет доминировать, при том, что значительная ее часть по-прежнему будет приходиться на приграничную торговлю (сегодня на нее приходится более трети общего товарооборота). Другая проблема — определение статуса российских свободных экономических зон. На совещании глав администраций приграничных областей в Благовещенске говорилось, в частности, что предоставлять статус СЭЗ целым областям (как это случилось, например, с Читинской области или Еврейской АО, а также Калининградской области на западе) нерентабельно: в отсутствии законодательной базы такие СЭЗ остаются на бумаге. По мнению местных руководителей, будущее — за небольшими СЭЗ, анклавами, как это делается в Китае. Сам же Козырев, посетив две китайские СЭЗ — в Хэйхэ и Шэньчжэни, похоже, остался при своем мнении: применять китайский экономический опыт к российским условиям следует с осторожностью. В России, сказал он сопровождавшим его журналистам в самолете на пути в Москву, склонны "идеологизировать и идеализировать", говорить, что нам нужен не западный, а китайский опыт или наоборот. Посещение же китайских СЭЗ укрепило его во мнении, что ни того, ни другого нет в каком-то "чистом виде". Поэтому, скажем, Шэньчжэнь следует рассматривать лишь как один из региональных вариантов развития китайских реформ. Вывод же, по мнению министра, один: России нужно искать варианты экономического развития, которые применимы к специфике своих регионов. Остается подождать, согласится ли с таким выводом Виктор Черномырдин, который должен отправиться в Китай в мае.