Не успел российский парламент одобрить закон о противодействии терроризму за рубежом, как президенту Путину предоставилась замечательная возможность применить его на практике.
Куча гвинейских силовиков вскарабкалась на борт российского танкера "Лучегорск" и потребовала с экипажа $20 тыс. налом, а когда у экипажа столько не наскреблось, танкер взяли за ноздри и загнали в порт, чтобы уже там, в порту, быстро или не быстро, в зависимости от покорства униженного фрахтователя, уладить вопрос. Все происходящее чрезвычайно напоминало задержание пьяными ментами в подземном переходе лица кавказской национальности. Дай сто долларов, иначе оформим как террориста.
В положение чеченца в переходе суда нашей великой державы попадают постоянно. В декабре прошлого года северокорейские пограничники задержали сухогруз "Терней", из-за шторма забредший в территориальные воды. Поскольку у КНДР свое представление о морском праве (в цивилизованных странах в таких случаях принято оказывать судам помощь), то пограничники захватили судно и привели его в порт. Россия не очень пеняла своим добрым соседям, которые даже построили в Пхеньяне православный храм, и во всей этой истории был хоть один положительный момент: бедные северокорейские пограничники хоть покушали досыта.
Другой случай: после того как сына очередного высокопоставленного нигерийца задержали в Москве с кокаином, 12 российских моряков с танкера African Pride угодили в нигерийскую тюрьму; позорная эта история тянулась два года, пока бизнесмен Ара Абрамян не поехал в Нигерию и не уладил вопрос за наличные.
Скажем прямо, с нами ведут себя так, потому что и мы ведем себя не лучше. В Южной Корее для борьбы против русских угонов создали целый морской спецназ. Непосредственным тому поводом послужил поступок ныне покойного Васи Якута, попытавшегося с оружием в руках завладеть в Пусане судном "Тулун", которое он считал своим. В конце концов этот почтенный персонаж, вошедший в коммерческий конфликт с дальневосточными пограничниками, был вынужден отказаться от регулярного судовладения и перешел на очень своеобразный способ пиратства: его суда подходили в море к браконьерам и забирали с них рыбу. В итоге Якута расстреляли.
Расскажу еще одну историю, опустив название судна ради дивных деталей: один из наших пароходов был арестован в Нигерии. Русскую компанию как раз раздирал очередной конфликт акционеров, одна из групп акционеров попросила придержать судно, а нигерийцы, разумеется, тут же выполнили просьбу и через пять дней вынужденной стоянки выкатили судну такой счет, что конфликт акционеров уже перестал быть актуальным.
Судовладелец поступил по-нашенски: на судно прислали нового капитана, нигерийского судебного пристава спустили в трюм, отобрав оружие, и судно пошло к Фолклендам за гребешком, поменяв по дороге название (по причине вышеописанного конфликта акционеров). Гребешок тоже хотели пустить налево, видимо сообразив, что глупо, своровав судно, не украсть еще и груз, но в конце концов пошли на компромисс с грузовладельцем — и годика через полтора вернулись во Владивосток без груза и с чужим названием, зато с судебным приставом в трюме.
Однажды в московский офис моего знакомого заявился нигерийский чиновник. Смысл его предложения сводился к тому, что у берегов Нигерии хорошо ловится креветка. Флот был отправлен к Нигерии, но креветка, увы, ловилась плохо. Креветка ловилась плохо потому, что каждый день к капитанам судов подъезжали суденышки вышеописанного чиновника и скупали за наличку всю выловленную креветку, а также горючку со жратвой. Когда вся бункеровка и креветка были проданы, суденышки приехали последний раз. На этот раз они представились бойцами за освобождение Нигерии и забрали с собой всю ранее выплаченную наличку.
Жертвой пиратов может стать любое судно; но с судами сильного государства не случается таких происшествий, как с "Тернеем" или African Pride. Россия претендует на возвращение статуса "энергетической сверхдержавы", на посредничество между Ираном и ООН. Но кто будет считаться с державой, с которой не считаются даже пьяные гвинейские менты?