 |
ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ  |
Николай Бордюжа, генеральный секретарь Организации Договора о коллективной безопасности. Я вырос в блочном доме в военном городке. Вся семья испытывала огромную радость, что отцу дали квартиру. Но слышимость была дикая, поэтому жили как в коммуналке. А потом мы переезжали и в хрущевку, и в коммуналку, даже в землянке удалось пожить. Одно время вообще жил в келье заброшенного монастыря. Так что требования к жилью у меня не слишком высокие.
Николай Петров, президент Академии российского искусства. Я, слава богу, рос в старом замечательном доме на Остоженке, ему порядка 160 лет. У нас была единственная отдельная квартира, все остальные, по семь-восемь комнат, были коммуналки. Такое соседство было ужасным: однажды наш сосед пошел в туалет и, после того как дернул за веревочку сливного бачка, провалился на второй этаж. Сейчас этот дом выкупила какая-то компания и отреставрировала. В нашей квартире живет моя дочь, соседи у нее адвокат Кучерена и Романцев. А я живу на даче.
Валерий Рязанский, заместитель председателя фракции "Единая Россия". В типичном железнодорожном бараке. Мои родители работали на железной дороге в Псковской области, и в те времена всех селили в такие бараки. Причем возводились они теми, кто потом собирался там жить. На каждую семью полагалась одна комната, а нас было четыре человека. В таких условиях, да еще под постоянный стук колес, жить было очень трудно. Родители до сих пор там живут и съезжать не хотят, хотя я им это не раз предлагал.
Евгений Адамов, экс-глава Минатома России. В коммунальной квартире в старом доме, который был построен еще до революции. Дом находился возле Павелецкого вокзала, но сейчас его уже нет, снесли. В 19-метровой комнате ютились шесть человек, а кроме нас в квартире жили еще три семьи. В этом смысле в "Матросской Тишине" было свободнее.
Георгий Петров, вице-президент ТПП. Я вырос в коммуналке, в которой жили еще три семьи. Все мечтали об отдельных квартирах, но жили по-соседски дружно. Даже после расселения мы продолжали созваниваться и ходить друг к другу в гости. В этом доме жили такие личности, как теннисист Метревели, бывший капитан "Торпедо" Валентин Иванов и многие игроки тогдашнего "Торпедо". Во дворе была отличная хоккейная коробка.
Вячеслав Фетисов, руководитель Федерального агентства по физкультуре и спорту. Родился в бараке, где не было ни горячей, ни холодной воды. Только со временем мы переехали в хрущевку, которая показалась нам просто элитным жильем.
Кирилл Петров, гендиректор инвестиционной компании "АК БАРС Финанс". В Черемушках на окраине Москвы. Дом наш был самым высоким в районе, постройка конца 1960-х. Там для меня все было впервые: и первая любовь, и первая драка с пацанами не с нашей улицы. Перед домом в то время была большая лужайка, на которой желающие высаживали молодые деревья. Есть там и моя березка, которую я регулярно поливал. После посадки дерева дальше все уже было понятно: оставалось вырастить сына и построить дом.
Руслан Гринберг, академик, директор Института экономики РАН. В пятиэтажке, но в кирпичной, которая выгодно отличалась от хрущевок. Строительство панельных пятиэтажек — удивительное достижение советской власти, особенно в условиях послевоенного времени. Они значительно повысили уровень жизни наших граждан. В те времена перед показом кинофильмов обязательно передавали новости. Я помню, показали женщину, которой вручили ордер на новую квартиру в хрущевке, так у нее на глазах были реальные слезы от счастья.
Владимир Ресин, первый заместитель мэра в правительстве Москвы, руководитель Комплекса архитектуры, строительства, развития и реконструкции города. Я жил в двухэтажном деревянном доме в Москве. Квартиры там были намного хуже, чем в хрущевках. И все соседи мечтали, чтобы дом снесли и всем дали квартиры в новых пятиэтажках. Когда я стал начальником строительного управления, мне с родителями выделили трехкомнатную квартиру на Большой Якиманке, в уродливом доме, который сейчас стоит около Президент-отеля. Я в этом доме жил долго, но с его уродством не смирился, не могу отделаться от желания его снести.
Вячеслав Володин, заместитель председателя Госдумы, секретарь президиума генсовета партии "Единая Россия". Я вырос в деревенском доме. Живя в деревне, мечтал об отдельном жилье и, как только женился, получил квартиру в пятиэтажке, но не в хрущевке. Несмотря на то что это была однокомнатная квартира с мизерной кухней, совмещенным санузлом и комнатой в 15,6 кв. м, мы были счастливы. В этой же квартире у нас родилась дочь.
Елена Супрун, модельер. Я росла в доме на восемь семей. Это было замечательное место в Пензе, с большим и зеленым двором. Дом был деревянный. Как-то раз соседка варила варенье и спалила все. Но к тому времени я уже жила в Москве, снимала просторную комнату на Песчаной площади на Соколе. Никогда не любила хрущевки. Я с ужасом наблюдала, как мужчины два метра ростом пытались разместиться в этих "хрущобах", поэтому правильно, что их сносят. Хотя, может, и нерационально. Сейчас в Москве полно таджиков, которые привыкли жить в лачугах. И может, имело бы смысл этих гастарбайтеров селить не на технических этажах современных домов, а в этих пятиэтажках. Для них это хоромы.
Владимир Жириновский, лидер ЛДПР. В квартире двухэтажного дома в Алма-Ате. Две недели назад я был там. Несмотря на то что это даже не пятиэтажка, власти до сих пор оставили его, чтобы сохранить вид старого города. Это неправильно, что сносят дома, в которых люди прожили всю свою жизнь, надо, чтобы память о прошлом жила.
Геннадий Зюганов, лидер КПРФ. Я вырос в однокомнатной квартире в деревенском учительском доме. До сих пор помню черемуху во дворе, сарай с лошадью и трактор ХПЗ. Так что, можно сказать, я вырос в учительской семье между черемухой и трактором.
Сергей Лисовский, член Совета федерации, председатель совета директоров компании "Моссельпром". В хрущевке на "Щелковской". Эта квартира была для нас подарком, потому что до этого наша семья жила в коммуналке. Хрущевка стояла прямо на краю дубовой рощи, так что жил почти в лесу. Правда, качество было плохое. Зимой постоянно промерзали стены, а на окнах зимой всегда был иней.
Олег Чиркунов, губернатор Пермского края. Вырос в тридцатиметровой хрущевке, только не московской, а пермской. Мы с мамой получили кооперативную двухкомнатную квартиру и были этому ужасно рады. Квартира-трамвайчик: из одной комнаты попадаешь в другую. Почти сразу после нашего вселения стали провисать плиты, какие-то изъяны были в бетоне.
Леонид Ярмольник, актер. Вырос в 37 метрах во Львове. Но квартира ценна не размером, а наполнением. Нам с сестрой вполне хватало. Кто бы что ни говорил, а мы замечательно жили, хотя и скромно. Сейчас народ с ума посходил: живут в некомфортных условиях, но на Рублевке. Дома строят так близко, что один чихнул — другой услышал. Это напоминает мне коммуналки.
Алексей Малый, президент Академии современного строительства. В престижном кирпичном доме на Чистых прудах. Его построили лет 150 назад. Вход во всегда шумный двор был через арку. У нас была большая квартира с высокими потолками. Это было похоже на сталинскую квартиру, правда, зеленой лампы над столом у нас не было, зато всегда по вечерам включался торшер. И бабушка начинала вязать. А в хрущевках жить неудобно. Люди достойны того, чтобы жить в квартирах с хорошей планировкой и светлыми окнами.
Никита Белых, лидер СПС. В благоустроенной квартире в пятиэтажном доме в Перми. Наш дом отличается от хрущевок тем, что там довольно большая кухня, да и вообще квартиры большие. Сейчас в этом доме живет моя мама, и подобные дома в Перми никто сносить пока не собирается. А хрущевки, я согласен, можно и нужно сносить. В наше время жить в лачугах просто нельзя.
Сергей Станкевич, председатель правления компании "Евросервис". Рос я во многих квартирах, так как мой отец был военным. Всего их было то ли восемь, то ли девять, но ни одну из них я домом не считаю. И кстати, ни одна из них не была хрущевкой. Больше всего мне запомнилась коммунальная квартира в Риге. Там было трое соседей, и отапливалась квартира настоящей печкой. Чайник ставили тоже на печку, а чтобы затопить ее, надо было идти во двор за дровами.
|
Вопрос недели / Три года назад
Борьба с террористами-подрывниками, чистка рядов от оборотней в погонах, кампания против крупного бизнеса и очевидные властные амбиции сделали спецслужбы одним из главных политических игроков. Иван Силаев, президент Российского союза машиностроителей. Не могу определенно сказать, доверяю или нет, но за свою безопасность я спокоен. Сейчас наши спецслужбы занимаются не своим делом: вторгаются и разрушают экономику. Лев Кошляков, заместитель гендиректора компании "Аэрофлот". Доверяю тем сотрудникам, которых знаю лично. Я сам проработал в этих органах 25 лет. Но со спецслужбами нельзя заигрываться — это нужный и полезный инструмент, но очень острый, можно порезаться. Ирина Хакамада, вице-спикер Госдумы. Я доверяю тем, кто занимается разведкой, контрразведкой и антитеррористической деятельностью. А те, кто наезжает на бизнес, ограничивает политическую деятельность и следит за людьми, мне антипатичны. Андрей Нечаев, президент Российской финансовой корпорации. Практически нет, так как неоднократно наблюдал за их работой. Видел, как правоохранительные органы неправомерно вмешиваются в хозяйственную деятельность и в то же время откровенно ничего не делают. Дмитрий Штейнберг, адвокат. Среди моих клиентов было немало руководителей спецслужб — это образованные и порядочные люди, и нет оснований им не доверять, а вот их подчиненным слишком доверять не стоит. Сергей Григорьев, вице-президент компании "Транснефть". Как им можно доверять, когда они получают копейки! Вот они и охраняют нашу безопасность на те деньги, которые им платит государство. * Должности указаны на момент опроса. |