"За счет одной физики плыть тяжело"

плавание

В понедельник, в первый день плавательного турнира на чемпионате Европы по водным видам спорта в Будапеште на старт 400-метровки вольным стилем — одной из двух своих коронных дистанций — выйдет 22-летний екатеринбуржец, многократный чемпион Европы ЮРИЙ ПРИЛУКОВ. В интервью корреспонденту Ъ ВАЛЕРИИ Ъ-МИРОНОВОЙ накануне своего отъезда в Венгрию лидер российской сборной заявил, что будет считать сезон сложившимся, в случае если победит в Будапеште на 400 и 1500 метров, причем с личными рекордами.

— Над чем работали, какие проблемы решали за год, минувший с чемпионата мира в Монреале, где вы завоевали две награды — серебряную на 400 метрах и бронзовую — на 800?

— Работали с тренером (Валерием Шевелевым.— Ъ) в основном над технической составляющей плавания, в частности над стартами и поворотами. За счет одной только физики плыть тяжело, да и по-детски это выглядело бы в моем-то возрасте. Дело в том, что сейчас немножко изменились мои физические кондиции — я стал сильнее и мощнее, за счет моего физиологического роста появилась возможность и плыть более активно и мощно. Но самое удивительное, что в свои 22 года я еще, оказывается, расту. Год назад мой рост составлял 188 сантиметров, а сейчас — почти 190. В общем в этом сезоне плавать мы стали по-другому. А еще более грамотно стали подходить к тренировкам — уменьшили их интенсивность и, наоборот, увеличили время для отдыха. Может, оттого мне стало полегче, что я стал более опытным и как-то иначе теперь отношусь к подготовке в целом. Как бы то ни было, но, считаю, рост пошел.

— Чему свидетельство — три рекорда Европы, которые вы установили в этом году, хотя и в короткой воде?

— Безусловно. Причем сделал я их всего на двух соревнованиях — чемпионате Европы в Триесте и мира в Шанхае в короткой воде. И еще в сезоне не проиграл ни единого старта со своим участием. Правда, в целом стартовал намного реже, чем год назад, когда проехал по всем восьми этапам Кубка мира и все выиграл. На этот раз я плыл только в одном кубковом этапе — зимой в Москве и в одном коммерческом соревновании серии Mare Nostrum. Тяжело участвовать в коммерции и быстро плыть на крупных соревнованиях. Особенно на моих дистанциях — 400 и 1500 метров. Распыляться не хочется, да и здоровье надо поберечь. Если бы было два официальных соревнования в сезоне — куда ни шло, но есть и третье — чемпионат Европы в Будапеште, поэтому нужно быть очень аккуратным. Силы-то небеспредельны, организм устает, и усталость в течение сезона накапливается.

— В вашей карьере нынешний чемпионат Европы в длинной воде уже третий по счету. Чего от него ждете вы и чего ждать от вас нам?

— Я в сезоне не проигрывал ни на 400 метрах, ни на 1500, поэтому не хочу прерывать традицию. Хочу снова выиграть и вдобавок на обеих дистанциях улучшить свои личные рекорды. Итог сезона будет удачным, если все получится. Тогда, может, и квартиру, обещанную мне губернатором два года назад, наконец получу.

— Лично на себе вы почувствовали смену власти во Всероссийской федерации плавания?

— Выводы пока делать рано. Потому что плавательное хозяйство большое, его надо освоить, а времени с тех пор, как президентом стал Сергей Нарышкин, прошло всего полсезона. Это немного для такой машины. Обещали нам, однако, много. Посмотрим, как это все будет выполняться.

— Насколько вам и вашим коллегам важна подмосковная база "Озеро Круглое"?

— Это наша основная база, но я не всегда чувствую себя на ней комфортно. Бассейн там реконструировали, но недоработок все равно много. Зала, например, нет тренажерного, с питанием проблемы. Несерьезно же девочку-гимнастку весом в 43 килограмма и двухметрового Аркадия Вятчанина весом под центнер кормить одинаково? Считаю, нам, пловцам, в сборной нужен диетолог, который бы полностью отрабатывал весь рацион: спринтерам — одно, стайерам — другое. Ведь все мы выполняем абсолютно разную по энергозатратам работу, поэтому-то у нас и разные потребности в пище. Все результаты достигаются за счет четкой дифференциации задач, подходов и методов. Эта проблема давно всем известна, и она решаема.

— Ваши коллеги наперебой расхваливают штатного психолога сборной. Вы пользуетесь его услугами?

— Геннадий Горбунов работал еще с Владимиром Сальниковым. Он очень грамотный специалист, знающий дело изнутри, поскольку плавал сам и прожил в нашей среде лет, наверное, тридцать. Работать с ним очень приятно. Думаю, что за два последних сбора он внес неоценимый вклад, проводя и групповые сеансы, и работая со спортсменами индивидуально. Кому-то из нас нужны сеансы гипноза, кому-то сеансы релаксации, а кому-то просто беседа. Я себя психологически чувствую достаточно хорошо, поэтому мы ограничиваемся беседами. Однако сути моей работы с психологом я раскрывать не стану. Это дело, скажем так, слишком уж интимное.

— Вы еще не отчаялись догнать и перегнать тех, кто вас регулярно обижает на чемпионатах мира в длинной воде? В частности, австралийца Гранта Хэккета и американца Ларса Дженсена?

— Ни в коем случае. Все мои, как вы выразились, обидчики — громадные дяденьки-акселераты. Их физиологический рост в отличие от моего прошел очень быстро. А я только сейчас, в 22 года, понял, насколько можно быть сильным и мощным. Сейчас вопрос в другом: кто как работает на тренировках, тот так и плывет. Чудес не бывает. Можно какое-то время плыть быстро за счет физиологического роста. Но, как правило, физиологический рост, набор мышечной массы бурно идет в 16-19-летнем возрасте. Но он не бесконечен, и пловцы в итоге все равно приходят к работе в основном над техническими тонкостями.

— Не кажется ли вам, что наше плавание находится если не в кризисе, то в состоянии стагнации? Ведь личностей-то — раз, два и обчелся...

— А все дело в том, что у нас чуть ли не каждый неоправданно, считаю, мнит себя спринтером. Посмотрите, сколько плавают 100 и 200 метров, а сколько 400 и 1500. Люди забыли, что спринтерский талант — врожденный. Спринтерскую скорость растренировать нельзя. Чтобы быстро проплыть 50 метров, достаточно уметь быстро плавать и настартовываться. Спринт — это в первую очередь опыт. Вот Саша Попов перед первой своей Олимпиадой в Барселоне в 1992 году каждую неделю где-нибудь стартовал. Хотя в принципе спринтер может раскрыться и в 24 года, и даже в 26. Посмотрим, может, кому-то из наших это еще и удастся?

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...