В этом сезоне Большой вступил в полосу затяжного ремонта. В следующем реконструкция грозит и Мариинскому театру. Как это отразится на положении обеих трупп, пытается понять ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.
Любой гражданин, переживший ремонт собственной квартиры, знает, как обостряются нервы в этот драматичный период. Большой приступил к масштабной реконструкции в этом сезоне — с 1 июля прошлого года историческое здание закрыто. Для зрителей переезд на соседнюю Новую сцену прошел почти безболезненно: репертуарные утраты оказались минимальными, количество балетов удовлетворяло спрос; и лишь тоска по любимому старинному театру и порочная конструкция нового зрительного зала, в котором с трети мест плохо видна сцена, омрачали жизнь театралам. Труппе пришлось труднее: она осваивалась на сцене меньшего размера, искала места в новых раздевалках, отвоевывала недостающие репетиционные залы. И нервничала, сваливая все неудобства на своего художественного руководителя. По московскому обычаю внутритеатральные трения тут же делались достоянием общественности — солисты не стеснялись в интервью и публичных выступлениях, ходили к гендиректору, искали поддержки журналистов. Алексея Ратманского обвиняли сразу во всех грехах: в забвении классики, в "не той" современности, в самом ремонте, в неверной кадровой политике.
Стоит отметить, что классика в Большом представлена максимально, с актуальной хореографией большая часть труппы не справляется, решение о реконструкции принималось не вчера и на самом высоком уровне. Из всех претензий лишь последнюю можно объяснить: труппа стремительно омолаживается, на первый план выдвигаются новые лица, фавориты прошлого десятилетия уходят в тень, многим грозит заслуженная пенсия — словом, обострилась конкуренция.
Особенно среди балерин. В премьерных спектаклях, тут же становящихся "выездными" (на гастролях театр все чаще показывает новинки), артисток старшего поколения стараются не занимать. На каждый же классический балет претендует по шесть--восемь балерин разной степени дарования и разного положения в иерархии (причем дарование не всегда соответствует положению), так что на выступления выстраивается очередь. За каждой солисткой стоит ее титулованный педагог — и все это женское царство находится в непрерывном волнении. Апогеем дамского бунта стало нашумевшее "чаепитие у Иксанова" в апреле: восемь солисток пришли к гендиректору выразить протест против приглашения Дианы Вишневой в качестве guest star ("приглашенной солистки"), что гарантировало бы петербурженке выступления в спектаклях Большого. В сущности, зрителям это дамское возбуждение только на руку — Вишнева все равно выступила (и будет выступать) в Большом, а вот москвички стали танцевать старательнее и интереснее.
Кризис премьеров, настигший Большой в последние годы, в этом сезоне был отчасти преодолен: после травмы вышел Сергей Филин, активизировался Николай Цискаридзе. Но главным персонажем сезона стал киевский guest star Денис Матвиенко, спасавший и репертуарную классику, и балеты Григоровича. В следующем сезоне будет гораздо веселее: Большой прикупил еще двух многообещающих артистов (а может, и трех — с юным виртуозом, выпускником белорусского училища Иваном Васильевым, которого его поклонники уже окрестили "молодым Барышниковым", переговоры еще идут). Байронический красавец Артем Шпилевский, экс-петербуржец, несколько сезонов протанцевавший в Берлине, займет полувакантное амплуа романтических принцев, да и в новых постановках будет полезен — с его-то опытом в современной хореографии. Мариинский солист Андрей Меркурьев — универсал, готовый танцевать хоть классику, хоть Форсайта, хоть Ратманского,— тоже важное пополнение. Можно с уверенностью предсказать, что опытные театралы не пропустят ни одного спектакля с их участием.
Мариинский театр, оберегающий свои тайны с ревностностью спецслужб, дает меньше простора для умозаключений. Судя по вводам и премьерам, он сделал ставку на молодежь, постепенно отодвигая на второй план блистательное поколение 90-х. Неприкосновенной остается лишь божественная Ульяна Лопаткина, танцующая что ей угодно и когда угодно. А вот Диана Вишнева, позволившая себе излишнюю самостоятельность (несколько лет она гостила в берлинской "Штаатсопер", ныне занимает то же положение в Американском балетном театре), не участвовала ни в премьерах этого сезона, ни в съемках своего коронного "Дон Кихота" для DVD.
Юных солисток, претендующих на балеринские партии, в Мариинском так много, что всех запомнить трудно — тем более что эти балетные отличницы не могут соперничать с предшественницами в яркости и неповторимости танца. С традиционным отставанием мужского состава Мариинка к этому сезону справилась: при двух блистательных виртуозах (Леониде Сарафанове и Андриане Фадееве) труппа не испытывает недостатка ни в принцах, ни в "авангардистах".
Однако за безмятежной гладью скрываются подводные камни. В этом сезоне до публики донеслись робкие протесты труппы: на собрании с участием губернатора Матвиенко и худрука Гергиева балетные молчуны вдруг выдвинули финансовые претензии — выяснилось, что, несмотря на президентские гранты, трудяги-петербуржцы получают значительно меньше своих московских коллег. Беспокоит труппу и будущее: по словам господина Гергиева, с января 2007-го Мариинка закрывается на реконструкцию. Однако, в отличие от Большого, театр не имеет второй сцены. Балету предстоит метаться между ДК Ленсовета и Театром музкомедии, мало приспособленным для показа большой классики. И главное, нужны репетиционные залы. Театр рассчитывает на помощь Академии имени Вагановой, но та как раз переходит на девятилетнее обучение, и с помещениями у нее туго. На волне неопределенности всплывают слухи о бегстве петербургской молодежи. Официальная потеря — лишь уехавший в Москву Андрей Меркурьев. Неофициально поговаривают о Дрездене, куда хореограф Дэвид Доусон, поставивший в Мариинском спектакль "Reverence", будто бы сманивает молодых солистов, о французском Бордо, о Мюнхене. Подтвердятся ли слухи — станет ясно осенью. В любом случае Мариинский театр ждут непростые времена.