Россиянин Роман Кармазин не смог защитить завоеванный год назад титул чемпиона мира в категории до 69,9 кг по версии IBF. В Сент-Луисе его победил по очкам с минимальным преимуществом американец Кори Спинкс, великолепно использовавший свое единственное преимущество перед соперником — скорость.
Когда было оглашено содержание судейских записок, с Кори Спинксом случилась настоящая истерика. Зрелище было даже жутковатым. Спинкс упал на колени и принялся по-звериному, не стесняясь телекамер престижнейшего канала Showtime выть и рыдать. Странная картина, учитывая, что вообще-то выл не новичок профессионального бокса, а 28-летний боец, давно признанный и оцененный, владевший еще полтора года назад не просто чемпионским поясом, а титулом абсолютного чемпиона — в более легкой категории, но какая, собственно, разница. Человек, смело гарантировавший свою победу в бою с Романом Кармазиным. И вот выяснилось, что сам он в свои гарантии не очень-то, видимо, верил, а скорее чувствовал, что для того, чтобы победить, придется прыгнуть выше головы. Отсюда и такая реакция, делающая поражение Кармазина хотя бы чуть-чуть менее болезненным. А вообще, оно было, конечно, болезненным, потому что могло ведь и вовсе не случиться.
Было прекрасно известно, чем всю жизнь брал Спинкс. Природа не наделила его мощными кулаками, даром нокаутера, зато сверх меры, словно компенсируя дефицит силы, наделила скоростью. Во всем: в движении ног, рук. Со Спинксом, неуловимым, словно ртутный шарик, не может быть просто никому. Зато если нейтрализовать его единственное, по сути, мощное оружие, то он становится абсолютно безвреден.
Проигранное опытным, на пять лет старше оппонента Кармазиным начало боя не наводило на мысли о поражении. Первые раунды, в которых свежий Спинкс работает в каком-то запредельном темпе, он не отдает по определению. Здесь его противнику не надо слишком переживать по поводу недобора очков. Главное — подготовить почву для того, чтобы изменить ситуацию потом, когда у "ртутного" Спинкса появится усталость.
И вот где-то раунде в четвертом возникло ощущение, что все-таки поединок — при всей его обычности, что ли, учитывая особенности стиля американца,— идет не так, как должен был бы идти. Спинкс проводил идеальный бой. Сам он его, немножко очухавшись после своей истерики, громко назовет "созданным своим природным талантом шедевром". Не без пафоса, но недалеко от истины.
Он ведь действительно действовал стопроцентно правильно. Стопроцентно эффективно применял свой джеб, который у левши часто превращается в козырь, а у Спинкса с его быстротой движений — в козырь сильнейший. Он успевал уходить, когда Кармазин переходил в атаку. Иногда он доставал россиянина и левой. Для Кармазина эти удары были что укус комара, однако на большее его соперник наверняка и не рассчитывал. Ему требовалось, пока не пропала свежесть, обеспечить себе задел — он его и обеспечивал.
А Кармазин был спокоен. Спокойствие, уверенность в себе — его отличительная черта. Но в данном случае было очевидно, что ему требуется что-то кроме спокойствия. Спинкса требовалось бить. Понятно, что часто бить его было нереально, но хотя бы иногда американца надо было осаживать. Ему надо было сбивать дыхание, причинять боль, которая неминуемо позже сказалась бы. Такими плотными ударами, как тот, что вышел у Кармазина во втором раунде, но не получил, к сожалению, никакого продолжения.
В феврале 2005 года Спинкс потерпел самое сокрушительное из трех своих поражений в этом же Savvis Center, в матче против Заба Джуды, когда как раз расстался со званием абсолютного чемпиона. Джуда тоже не имел преимущества над соперником в течение первых нескольких раундов, зато потом, когда тот, уже немало пропустивший, сдал, буквально смел его с ринга, завершив поединок техническим нокаутом в девятом раунде.
Роман Кармазин словно решил, что и с ним Спинкс, и не "обработанный" как следует заранее, обязательно рано или поздно "сдуется". А он все не "сдувался", заставляя вспоминать сказанную перед матчем фразу: "Перед этим боем я тренировался как проклятый — так, как никогда в карьере не тренировался".
Момент, когда инициатива перешла вообще-то к гораздо более "думающему", гораздо больше умеющему Кармазину, конечно, настал. Где-то в седьмом раунде, к которому, как выразился российский боксер, он "просчитал" противника. Но позади была уже половина поединка, за которую Спинкс успел все же обеспечить огромный запас прочности — при этом сохранив силы.
Кармазин, характеризуя манеру своего оппонента во второй части матча, был, безусловно, прав: тот в основном не боксировал, а бегал от уже доминировавшего россиянина. И был, безусловно, прав, когда говорил, что рефери мешал ему, догнав Спинкса, побить его: сразу пресекал клинч. Но должен же был американец иметь какой-то плюс, связанный с тем, что дрался в "домашнем" зале.
Российский боксер наверстывал упущенное. Наконец начал попадать. Однако уже не оставалось никаких сомнений в том, что, чтобы титул точно сохранить, Кармазину крайне желателен если не нокаут, но по крайней мере нокдаун. В десятом раунде Кармазин неплохо приложился по голове Спинкса правым кроссом. Если бы приложился еще пару раз, наверное, американец не устоял бы. Но выносливости Спинксу хватило для того, чтобы, откровенно унося ноги от противника, не пропустить ничего серьезного до финального гонга.
Кори Спинкс после него кидался на канаты, салютуя болельщикам, будто бы сам факт, что он устоял на ногах, уже был для него победой (а может, он победой для него и являлся). А когда был объявлен счет судейских записок (один из арбитров зафиксировал ничью — 114:114, двое отдали минимальный — 115:113 — выигрыш претенденту), рухнул на ринг, еще сам не веря, что идеально выполнил все задуманное и отбоксировал не самый красивый, однако лучший, не исключено, матч в жизни. Совпавший, увы, с не лучшим матчем выдающегося средневеса Романа Кармазина, которому новый шанс на титул все равно, разумеется, должен достаться. И не только потому, что его промоутер — Дон Кинг.