Торгово-экономическое сотрудничество с США — наиболее политизированная сфера внешнеэкономических связей России. Корни этого уходят во времена холодной войны. За последние годы было сделано немало попыток избавиться от этого наследия, а завершившийся в субботу визит Билла Клинтона в Москву можно считать одним из самых результативных на этом пути. Есть основания надеяться, что сложившийся после распада СССР стереотип отношений России и США, характеризующийся теми или иными формами экономического содействия (подробнее об этом см. Ъ от 14 января) со стороны США при сохранении дискриминации России в торговле, сменится равноправным макроэкономическим сотрудничеством. Для более точного определения его нынешнего состояния вполне уместен термин "неустойчивое равновесие": это сотрудничество может как резко активизироваться уже в ближайшее время, так и перейти в состояние стагнации или даже спада. Ситуацию до и после визита Клинтона в Москву анализируют обозреватель Ъ ГЕОРГИЙ БОВТ и корреспондент СВЕТЛАНА СУХОВА.
Торговля еще не освободилась от наследия прошлого
Состояние торгово-экономического сотрудничества России и США сегодня оставляет желать лучшего: доля Америки во внешней торговле России составляет лишь 2%. Товарооборот в конце 1993 года достиг $2,42 млрд (российский экспорт — $1,007 млрд, импорт — $1,418 млрд). Основа российского экспорта — сырье и некоторые сельхозпродукты (зерновые, цветные и драгоценные металлы, нефть и отдельные химические товары). В импорте доминируют продовольствие и оборудование. Цифры 1993 года еще не самые плохие из показателей последних лет. Дефицит СССР, а затем России — старая болезнь торговли с США: в 1992 году российский импорт превышал экспорт аж в 4,2 раза.
Правда, в последнее время появились и положительные тенденции. Речь идет о постепенном устранении в торговле с Россией дискриминационных ограничений. Впервые после 1951 года Москве был предоставлен режим наибольшего благоприятствования (РНБ), отменены запреты и лимиты на кредиты по линии Товарно-кредитной корпорации и Ex-Im Bank, а также ограничения на услуги федеральной Корпорации по частным инвестициям за рубежом (Overseas Private Investment Corporation — OPIC). Разрешено использовать льготные кредиты по программе "Продовольствие для прогресса", принят закон "О содействии реформе в новых демократических странах" (отменены 70 ограничений, установленных в отношении "коммунистических стран"). С подачи США началась — пусть и запоздалая — реформа КОКОМ. Это позволяет России надеяться на получение доступа к наукоемким технологиям. Клинтон летом пообещал (а в Москве вновь повторил это обещание) распространить на Россию Генеральную систему таможенных преференций (Generilized System of Preferences), что позволит добиться отмены пошлин на 5 тыс. наименований товаров. Определенные выгоды сулит России и создание зоны свободной торговли в Северной Америке (НАФТА), и обещание США (документально закрепленное в Москве) содействовать вступлению в ГАТТ.
Более динамично снимались ограничения на американский сельхозэкспорт. С 1991 года зерновые в Россию поставляются по специальным кредитным программам, которые, в отличие от пятилетнего соглашения СССР и США 1990 года (там оговаривались минимальные жесткие объемы ежегодных закупок), оставляет для импортера большую свободу для маневра. Правда, Россия в прошлом году сильно задолжала по сельхозкредитам (одно время долг превышал $500 млн). Активные дискуссии в Москве о необходимости прекратить сельхозимпорт вообще подвигли США на ряд компромиссов и заключение в июне 1993 года 4 новых соглашений по поставке сельхозпродукции в Россию в рамках программы "Продовольствие для прогресса". Отгрузки начались в сентябре 1993 года.
Между тем многие дискриминационные ограничения по-прежнему в силе. Не отменена печально знаменитая поправка Джексона--Вэника, увязывающая предоставление РНБ со свободой эмиграции. Хотя президент приостановил ее действие с 1992 г. (а с 1990 года — в отношении сельхозторговли), конгресс в любое время волен восстановить ее в полном объеме. Да и других препон в торговле немало. США имеют одну из самых жестких систем антидемпингового законодательства в мире. В 1993 году была введена квота на импорт ферросицилия из России, есть угроза введения подобных мер и в отношении алюминия, стали, хлоркалия. Переговоры на московском саммите дают, правда, некоторые основания полагать, что администрация США не будет спешить с подобными мерами. А среди ее экспертов все громче раздаются голоса (пока они, правда, не возобладали) о том, что к России переходного периода вообще не следует применять антидемпинговых положений о "нечестной конкуренции". Прецедент уже есть: в Москве было принято решение о 20-летнем гарантированном допуске России на американский урановый рынок (планируемая прибыль от сделки — $12 млрд). А еще раньше, в декабре, в результате работы комиссии Черномырдина--Гора были решены многие спорные вопросы, связанные со взаимодействием двух стран на рынке космических услуг.
Инвестиционное сотрудничество
Будущее экономического сотрудничества России и США лежит все же не в сфере примитивной купли--продажи и, конечно, не в расширении содействия России со стороны США. Не случайно в ходе саммита в Москве лейтмотивом выступлений российских представителей был тезис о необходимости не только допуска России на рынок США, но и увеличения частных американских инвестиций в России. Сегодня их реальный уровень нельзя назвать удовлетворительным. По данным МВЭС России, бизнесмены США вложили в российскую экономику лишь $400 млн. А в венгерскую — $2,5 млрд. Пассивность американцы объясняют "высоким риском, связанным с политической нестабильностью". Хотя фирмы США даже лидируют среди западных инвесторов по созданию СП в России — таковых уже 1400.
Однако капиталовложения в России даже нельзя назвать полностью частными, ибо за их спиной стоит федеральное правительство в лице, например, OPIC или Ex-Im Bank. Они, предоставляя гарантии (как федеральная OPIC) или кредиты (как опять же государственный Ex-Im Bank — $2 млрд на развитие нефтегазового комплекса) ограждают частного инвестора от того самого "политического риска в России". А потому — при столь заметной роли администрации — экономическое сотрудничество пока еще далеко от полной деполитизации. Очевидно, оно еще долго будет зависеть от решений, принятых в недрах двусторонних правительственных комиссий — как, например, комиссии Гора--Черномырдина. Многое будет зависеть и от представительных объединений бизнесменов лоббистского толка — вроде открытой во время саммита американской торговой палаты в Москве (она объединяет 150 фирм США, работающих в России).
Потенциал инвестиционного сотрудничества выглядит вполне оптимистично. По информации банка данных East European Investment Magazine, общий объем уже объявленных американских частных инвестиций за последние 4 года превысил $4 млрд (из $8,9 млрд для 10 ведущих западных стран). Эта сумма распределена между 207 двусторонними проектами. Наиболее распространенная форма внедрения на российский рынок бизнесменов США — создание СП (70% всех проектов и 90% объема объявленных инвестиций). Настораживает, правда, то, что темп роста численности объявленных проектов был наивысшим в 1992 году, а затем замедлился. Очевидно, в ближайшее время станет ясно, насколько удастся развеять эти опасения, вызванные политической нестабильностью в России.
В 1993 году об инвестиционных намерениях объявили сразу несколько фирм США, входящих в список 500 журнала Fortune: Cummins создала СП с КАМАЗ по производству двигателей; Exxon, Amoco и Conoco начали проникновение в российский нефтегазовый комплекс. Обнадеживает то, что в 1993 году объявлено самое большое за последнее время число проектов в компьютерной и телекоммуникационной областях (отмена ограничений КОКОМ еще более благоприятствует новым). Выросла в прошлом году и заинтересованность инвесторов в российском авиакосмическом комплексе (намечено 9 проектов).
Однако лакомым куском по-прежнему остается нефтегазовый комплекс. По оценкам МВЭС, минимальная потребность России в кредитах на его модернизацию уже сейчас — не менее $18 млрд, а максимальная (из расчета на 10 лет) — до $300 млрд. После отмены в 1992 году поправки Берда--Стивенсона, устанавливавшей потолок в $300 млн на общий объем кредитов России от Ex-Im Bank (при $40 млн — на энергетические проекты), Ex-Im Bank вместе со Всемирным банком уже выделил более $2 млрд на развитие нефтегазовой отрасли.
Реализация потенциала экономического сотрудничества будет, конечно, зависеть от успеха реформ в России. Все еще актуален и вопрос о создании благоприятных налоговых и других условий для иностранных компаний. Пока же гарантии правительства России американцам заменяют гарантии OPIC, которая намерена помочь в создании российской независимой организации по страхованию от политического риска.
США не освободились (и вряд ли освободятся) от "миссионерского компонента" в своей внешнеэкономической политике. Вопросы прав человека, а также политического взаимодействия с Россией по таким глобальным проблемам, как режим нераспространения ракетных и двойных технологий, действий в отношении "террористических режимов" и т. д., неизбежно будут влиять на экономические отношения с Москвой. По крайней мере до тех пор, пока чисто экономические интересы и инвестиции США в России не достигнут того уровня, который позволил бы подняться над политической конъюнктурой.