Террористы, получается, как дети. Жестокие дети, выросшие в чудовищ. Разные педагоги много раз говорили в моем присутствии представителям государства (работникам милиции), что ребенка нельзя просто так наказывать, а надо обязательно показать ему путь к исправлению.
"Какой, к черту, может быть путь к исправлению,— всегда отвечали сотрудники милиции,— если он повесил кошку! Кошку-то не вернешь! Кошка подохла, и видели бы вы, какие у нее были выпученные глаза!"
И требуются невероятные усилия и терпение, чтобы вдолбить в голову любой на свете силовой структуре, что силой проблему решить нельзя. Силовая структура, даже детская комната милиции, по определению не может поверить, что сила ее бессильна и существуют, кроме силы, какие-то методы.
Государство — это силовая структура. Государству требуются невероятные усилия и продолжающиеся десятилетиями войны, чтобы понять, что силой оно с террористами справиться не может, а стало быть, надо вести переговоры.
Вы скажете, преступления террористов отличаются чудовищностью своей от преступлений мальчишки-хулигана, повесившего кошку? Конечно, отличаются. Во-первых, мальчишка несовершеннолетний и не может нести полную ответственность даже и за ужасные поступки. Во-вторых, повешение кошки разительно не то же самое, что взрыв жилого дома. Конечно.
Но дело в том, что и государство разительно отличается от участкового инспектора. Участковый инспектор, разбирающий случай с кошкой, туповатый добряк, как правило. А государство, в ответ на террористический акт решающее, вести ли ему переговоры с террористами и убийцами, само убивало людей. Наверняка. Всякое государство. Убивало людей.
Когда мы думаем о том, может ли государство вести переговоры с террористами, надо смотреть правде в глаза. Честный вопрос должен быть сформулирован так: может ли государство, убивавшее людей на законном основании, вести переговоры с террористами, убивавшими людей беззаконно?
Государство от террористов отличается не тем, что не убивало людей, а тем, что имело лицензию на убийство. И в этом смысле отказ от переговоров с террористами выглядит ханжеским.
Государство на законных основаниях убивает людей, потому что видит в этом убийстве высшее благо. Почему же тогда государство не ведет переговоров с убийцами, если в переговорах этих — высшее благо? Не хочет пачкать руки в крови? Но уже испачкало. Не хочет брать грех на душу? Но уже взяло.
Главный аргумент всех государств мира, чтобы не вести переговоры с террористами, таков: от переговоров террористы только наглеют и только чаще принимаются устраивать теракты. Но это неправда. Опыт Британии с партией "Шин-Фейн" и опыт Испании с партией "Батасуна" показывает: террористам могут быть предложены честные и выполнимые условия, чтобы они сложили оружие.
Надо только хотеть, чтобы они сложили оружие.