фестиваль кино
Главными отечественными кинособытиями на ММКФ оказались два фильма: помпезная гала-премьера мюзикла Василия Пичула "Кинофестиваль" и конкурсный показ "Червя" Алексея Мурадова. Смотреть и то и другое нелегко, но по противоположным причинам: развлекательный "Кинофестиваль" считает зрителя более глупым, чем он есть, авторский "Червь" — более умным. Второй вариант показался ЛИДИИ Ъ-МАСЛОВОЙ приятнее.
Ажиотаж вокруг "Кинофестиваля" дополнительно подогревался тем, что просмотр в "Октябре" был задержан почти на час, и безбилетных обладателей аккредитаций долго мариновали в ожидании, пока останутся свободные места из-под не пришедших высоких гостей. Мест этих в итоге оказалось довольно много, и к тому же минут через двадцать после начала стали активно освобождаться все новые кресла: несмотря на все старания развеселить публику, "Кинофестиваль" как-то чересчур уж демонстративно резал глаз нарочитым отсутствием вкуса. Зная режиссера Пичула и его сценаристку Марию Хмелик как авторов реалистической драмы "Маленькая Вера", энергичной комедии "В городе Сочи темные ночи", позже увлекшихся эксцентричной стилистикой на грани китча и создавших странные, но визуально привлекательные "Мечты идиота" и "Небо в алмазах", трудно предположить, что "Кинофестиваль" нечаянно получился таким некрасивым. Скорее хочется подозревать тайный сатирический умысел: вот, мол, полюбуйтесь, какое уродство все эти ваши кинофестивали, шитые золотым люрексом и разноцветной мишурой (которая как раз и посыпалась с потолка самого большого кинозала в "Октябре" по окончании фильма).
Сюжет "Кинофестиваля", рассказывающего о попытках КГБ дискредитировать голливудского суперстара, отказавшегося быть председателем жюри (не хотелось бы в сотый раз упоминать всуе Михаэля Ханеке, но придется), задуман нарочито диким, потому что служит всего лишь предлогом для песенных номеров, относительно которых авторы питают иллюзии, что они станут всенародными шлягерами. Однако песни, пародирующие репертуар радио "Шансон", до оригинальной продукции все равно не дотягивают, а для тех, кому блатной шансон поперек горла, их ирония недостаточно убийственна: попробовав угодить и тем, кто рыдает от приблатненных романсов, и тем, кто над ними глумится, авторы музыки и стихов с треском грохнулись между двух стульев. Дополнительные мурашки по коже вызывает манера исполнения всей этой продукции, которым в основном заняты актеры Юрий Колокольников и Анна Азарова: удивительно наблюдать, как молодые, подтянутые, ухоженные особи такого выдающегося экстерьера могут производить такое антиэстетическое впечатление. Единственная сносная шутка в "Кинофестивале" — юмористический дайджест самых знаковых сцен из самых славных советских фильмов, включая "Тихий Дон", "А зори здесь тихие", "Табор уходит в небо" и даже "Свой среди чужих, чужой среди своих", обозначенный каким-то корявеньким низкорослым мужичком, замаскированным под молодого Никиту Михалкова. В изобразительном плане сделано все это вроде бы так же ярко, бодро, сочно, как в "Мечтах идиота" или в "Небе в алмазах", но оставляет ощущение фальшивки, виртуальной реальности, погружению в которую твой организм сопротивляется до последнего.
Конкурсный "Червь", фильм заведомо некоммерческий, выглядит по всем статьям противоположным "Кинофестивалю", но в концептуальном смысле нетрудно найти между ними аналогии. Фильм Алексея Мурадова, хотя и не ставит пародийных задач, тоже напоминает сразу всех советских авторов, так же как его "Змей" напоминал Алексея Германа и Александра Сокурова, а "Правда о щелпах" — Вадима Абдрашитова. "Червь" — фильм более прозрачный и внятный, только цельность восприятия обеспечивается не фабулой, которая у Мурадова по-прежнему фрагментарна, а личностью главного героя (Сергей Шныров), молодого полковника "органов", который нес свою трудную и опасную службу в интернетовском чате, а потом самовольно переместился из виртуальной реальности в настоящую. Пустившись в бега по стране, он сливается с народом — то проститутками, то шоферами, копируя их повадки и манеру речи и с каждым новым встречным подделываясь под предыдущего. Червем героя можно считать во многих смыслах: и в биологическом (аморфный, гибкий организм, незаметно прогрызающий свой путь сквозь людскую толщу), и в компьютерном — название сопровождает титр, поясняющий, что червь — "вирус, нацеленный не на уничтожение информации, а на ее несанкционированное использование".
Да и весь фильм по сравнению с традиционной линейной манерой повествования похож на сбой программы: склейки между эпизодами оформлены с помощью сверхкороткого монтажа, заставляющего вспомнить о "25-м кадре", который ты не успеваешь толком рассмотреть, но который помимо твоей воли откладывается в подсознании. Режиссер словно запускает зрителю в мозг "червя", начинающего путать файлы у него в голове и использовать информацию, накопившуюся на его жестком диске, в своих, непостижимых и непредсказуемых целях. В принципе подобным информационным паразитизмом занимается и пичуловский "Кинофестиваль", сам по себе художественной ценности не имеющий, но пытающийся извлечь из нашей генетической памяти заархивированные файлы и наполнить нашими воспоминаниями свою лишенную смысла глянцевую картинку.