премьера танец
На сцене московского Театра Луны прошли последние премьеры сезона: Лариса Александрова представила свое "Путешествие против ветра", Лика Шевченко — "Вальсирующих". ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА пыталась их не перепутать.
Разительное сходство произведений двух хореографинь обеспечивает их общее происхождение: Лариса Александрова и Лика Шевченко, экс-танцовщицы Челябинского театра современного танца, унаследовали творческий почерк своей руководительницы Ольги Поны — энергичный, силовой, слегка заполошный и дозированно сентиментальный.
"Вальсирующие" Лики Шевченко (ничего общего с одноименным фильмом Бертрана Блие, кроме названия) танцуют без всякого сюжета, в основном под Баха и Генделя — никаких надрывных песенных шлягеров, лишь разреженная электроника в перерывах между классиками. Четыре танцовщицы одеты в европейскую униформу (черные топы и трусы), два танцовщика (сказалась нехватка мужчин) — в черные брюки. Аксессуары символизируют подвижность мира (стулья на колесах), его непостижимость и изменчивость (разноцветные маски на лицах женщин). Госпожа Шевченко применяет изломанные па и позы классического танца, которыми она старается придать оттенок "барочности" своей хореографии, а также довольно обширный арсенал движений, почерпнутых из практики мастер-классов и выступлений в спектаклях западных авторов. Но наследие челябинского прошлого пробивается сквозь наслоения столичного опыта. Любовь и отчуждение выражаются памятными по постановкам Ольги Поны средствами: обхватами, переворотами, запрыгиваниями на закорки и живот, сползаниями с шеи на пол; душевное смятение — беготней из кулисы в кулису и по кругу, катанием, вращением и швырянием стульев.
Надев маски и пышные юбки и вроде бы сменив эпоху и суть, танцовщицы остаются такими же агрессивными, топорными и неискушенными, какими были, изображая наших современниц, а нескладные парни и не пытаются влезть в чужую шкуру. К Баху и Генделю у хореографа отношение прикладное: про что там они ни понаписали, главное — попадать в темп, оттанцовывать ритм да замирать в статике на кульминациях.
В отличие от Лики Шевченко, порывающейся высказаться метафорически, Лариса Александрова открыто вторглась в вотчину своей бывшей наставницы — живописание умирающей российской глубинки. В своем "Путешествии против ветра" (поставленном на коллаж из современных шлягеров с добавлением Моцарта — для душевности) она жирными мазками изображает макабрический мирок провинциального городка. Парни и девки в неживописных отрепьях маются от бесцельности жизни и душевной глухоты. Грубость местных нравов обрисовывают все те же смачные шмяканья, бряканья, прихваты, перевороты, переволакивания. Дремлющая в героях созидательная энергия вырывается страдальческими, но энергичными взломами-заломами корпуса, всплесками рук и перекатами по полу. О душевной черствости (мужчин, конечно) подробно повествует лирический дуэт, в ходе которого влюбленная девушка, встав для красоты на красные лакированные шпильки, вновь и вновь колотится телом об избранника, обвивает его увесистой горжеткой, садится на шею, хватает за ноги, наконец, снимает платье — а тот знай себе курит да бормочет то ли про выпивку, то ли про чемпионат мира по футболу.
Лейтмотив спектакля — безнадежные проводы пролетающего мимо поезда. Мечту об отъезде изображает маленькая девочка: весь спектакль она бродит, укутанная в лохмотья, платок и валенки, а к финалу раздевается до солнечно-оранжевого платьица, и ее, как переходящее знамя, передает с рук на руки зомбированная беспросветной жизнью молодежь. Но поезд неизменно уходит, темнота поглощает девочку — этот метафорический луч света, и нарезанные бумажки "снега", кружась в настоящем луче, похоронят надежды персонажей.
Надежда укоренившейся в Москве хореографини сделать карьеру на опыте своей провинциальной жизни, пожалуй, тоже беспочвенна: такие балетные "Маленькие Веры" вышли из моды лет десять назад. Но парадокс в том, что "Вальсирующие" Лики Шевченко, спектакль на совсем другую музыку и другую тему, кажется продолжением "Путешествия". Та же психология, тот же темперамент, хватка, один подход к танцу, одни требования к артистам. Только госпожа Александрова все еще с гордостью рядит свои спектакли в устаревшие вещички, а ее землячка, за десятилетие столичной жизни узнавшая много нового о мире, старается одеть их помоднее.