Турецкий певец ТАРКАН рассказал БОРИСУ Ъ-БАРАБАНОВУ о судьбоносной встрече в туалете, о своей службе в армии и своем сумасшедшем телешоу.
— Как вы решили, что пора уже выходить на международный рынок?
— Дело было десять лет назад. Вышел альбом "Sikidim", у него был большой успех в Турции. Я выступал на дне рождения одного турецкого телеканала. Это было очень представительное собрание, там был даже турецкий президент. На вечеринке присутствовал Ахмет Эртеган, основатель Atlantic Records, человек, который подписывал контракты с Рэем Чарльзом, Аретой Франклин, The Rolling Stones, Led Zeppelin. Он тоже турок. После выступления я зашел в туалет, и следом зашел Ахмет. Он сказал мне: "Великолепные песни, великолепное исполнение, парень, почему бы тебе не начать петь по-английски? Тебе нужно выпускать альбом в Америке, я помогу". После этого разговора я серьезно занялся английским языком и фактически все это время двигался к международному признанию. Я считаю Ахмета Эртегана своим вторым отцом. Этим летом на фестивале в Монтре ему будет посвящен целый вечер, там будут выступать разные артисты, он пригласил и меня, но, к сожалению, я занят турне.
— Ваш альбом в магазинах ставят на полку "world music"?
— Нет, мой диск лежит в международной секции, и я этим горжусь. В моей музыке есть ориентальные мотивы, но это международный продукт. В Германии мои песни соседствуют в хит-парадах с Мадонной и Бейонс. Я пытался соединить мои турецкие корни с тем, что сейчас является трендом. Я ведь слушаю R`n`B, хип-хоп, рок. Я старался найти подходящую комбинацию. И в некоторых песнях мне, кажется, удалось найти какой-то новый, свежий саунд.
— То есть дело не в языке?
— Не только в нем. Например, я уверен, что в песне "Sikidim", которую для меня написала Сезен Аксу, есть магия, особый грув, ее понимают люди в разных странах без перевода. Может быть, дело в звучании самого слова "шикидым" — людям нравится его произносить. Эта песня не стареет. Для меня переход на английский язык не стал каким-то переломным моментом. Не стоит забывать, что в мире есть множество людей, которые не понимают английского. Песня "Simarik" стала номер один в Англии в исполнении австралийской певицы Холли Вэлэнс, но ее пели и на греческом языке, и на арабском. Есть что-то, что цепляет помимо слов.
— Вы по-прежнему живете во Франции?
— Я никогда не жил во Франции. Я жил в Нью-Йорке.
— А как же история о том, как вы скрывались во Франции от призыва в армию?
— А, вот в чем дело. У меня действительно были проблемы с властями на эту тему. Когда мы продвигали "Simarik", мне пришла повестка. Я сказал: "Нет, извините, я не могу уйти в армию прямо на пике своей карьеры. Я не солдат, я певец". И после этого я два года не мог въехать в свою родную страну — меня бы скрутили прямо в аэропорту. И вот, чтобы встретиться с турецким певцом, журналистам приходилось ехать куда угодно, только не в Турцию. В том числе и во Францию, наверное, отсюда и легенда о том, что я там жил. А закончилось все тем, что в Турции вышел закон, согласно которому я мог ограничиться военными сборами длительностью в один месяц. Я вернулся домой и отслужил месяц в настоящей армии: вставал в пять утра, бегал с автоматом, стрелял, умирал от жары или мерз. Власти внимательно следили, чтобы я проходил службу наравне со всеми, безо всяких поблажек.
— Допустим, вы завоевали своими песнями Англию, Америку, весь мир. Что дальше?
— Если у меня кончатся музыкальные идеи, стану заниматься чем-то новым. Думаю, у меня неплохо получилось бы телешоу, основанное на сюжетах из разных стран, такое же, как мой альбом "Come closer", в котором есть элементы разных культур. Это могло бы быть такое, немного сумасшедшее шоу: я хотел бы продемонстрировать людям культуру разных народов, их кухню, обычаи и в то же время — дикие андерграундные клубы. Моя идея состоит в том, что у людей, живущих далеко друг от друга, на самом деле есть много общего. Им стоит познакомиться поближе, избавиться от предубеждений.