Вчера Театр на Таганке выехал во Францию, где на сцене парижского Театра Барро покажет свою версию "Бориса Годунова", инсценировку "Преступления и наказания", а 17 января — посвященный 30-летию любимовской труппы импровизированный спектакль-попурри по мотивам истории Таганки. Гастроли, организованные фирмой Sarfatie, продлятся до 7 февраля.
Томас Манн писал, что самым глубинным предчувствием человеку дано знать, сколько лет ему отведено, и потому он рассчитывает силы, приноравливая шаг к длине дистанции: от стремительного броска до размеренной поступи. Юрий Любимов, успевший родиться в последний день сентября года, принесшего Октябрьскую революцию, свой первый спектакль — "Доброго человека из Сезуана" Бертольда Брехта — поставил поздно, в 46 лет. Вскоре, когда наступит пора манифестов и попыток обоснования собственных притязаний, портрет Брехта вместе с изображениями Станиславского, Вахтангова, Мейерхольда украсит фойе театра. Но это позже; а в самом начале был просто взорвавший Москву спектакль выпускников Щукинского училища и любопытное признание их педагога: "Мы не рассчитывали на новое театральное дело, а просто остановились на пьесе, дававшей возможность выразить мысли по поводу жизни и по поводу театра, которые нас волновали". Однако "новое театральное дело" не только возникло и не кануло в прошлое вместе с породившими его шестидесятыми, но пережило и 70-е, и 80-е, а в начале 90-х отметило свое тридцатилетие.
Все три десятилетия Таганка живет в атмосфере полемики, идущей на грани скандала, а иногда за эту грань заступающей. То, что причины и тональность скандала от 60-х до 90-х изменились кардинально — отдельная тема; важно другое — сохранять так долго напряжение вокруг собственного имени, кроме Любимова, не удалось пока, кажется, никому.
17 января в Париже состоится чествование театра. В главной роли (самого себя) выступит Юрий Любимов. Он останется на сцене весь вечер — так же как и его актеры, исполняющие отрывки из спектаклей, зонги, стихи... Наверняка атмосфера в зале будет почтительно-доброжелательной — дома она бы такой не была. Но для Европы авторитет Любимова по-прежнему незыблем, а Париж для Таганки город особенный, едва ли не первая из западных столиц, куда театр выпустили в 70-е, правда, с отобранной Минкультом революционной тематикой: "Мать" и "Десять дней, которые потрясли мир". И вот почти двадцать лет спустя Париж увидит спектакль, до сих пор, наверное, остающийся самым "антиреволюционным" из всех любимовских постановок — "Преступление и наказание". Незадолго до премьеры (1979) автор инсценировки Юрий Карякин опубликовал книгу "Самообман Раскольникова". Спектакль же стал для обоих его авторов попыткой разоблачения собственного самообмана, прощанием с иллюзиями поколения шестидесятых. Правда, на самом деле Любимов мечтал поставить "Бесов". Но ставить "Бесов" ему не позволили, и тогда по законам сублимации идеология одного романа подменила собой христианский пафос другого: режиссер, превративший Раскольникова в беса насилия, отказал ему в обещанной Достоевским возможности возрождения. Видимо, исторический опыт довлел тогда над ним куда сильнее, чем желание приобщиться к "великим традициям гуманизма" российской культуры. "Борис Годунов" стал следующим его высказыванием на тему насилия в родной истории. Как известно, именно запрет спектакля стал формальным поводом отъезда Любимова из страны, а разрешение "Годунова" выдвигалось режиссером как одно из непременных условий возвращения. Программу нынешних гастролей составляла Лили Сарфати, ее выбор понятен и точен: обе постановки вновь идеально ложатся на ситуацию.
Как известно, после серии битв 76-летний режиссер закрыл прошлый сезон раньше времени; новый год он (теперь еще и главный режиссер Боннской оперы) открывает вдалеке от родной сцены. Впрочем, в 94-м бои на Таганке, возможно, закончатся. Ведь теперь, когда его театр стал лишь одной из многих "горячих точек" столицы, ситуация утратила всякие признаки оригинальности. С чем с чем, а с такой утратой Любимов вряд ли смирится.
ЛАРИСА Ъ-ЮСИПОВА