размышляетАлександр Кабаков
Смотришь в книгу. И видишь, что по всем вторичным признакам это книга и есть: переплет, а то еще и супер, внутри довольно много страниц соответствующей бумаги, покрытой типографскими знаками, все обязательные элементы, от названия до выходных данных, присутствуют... Однако ж отсутствует признак первичный: буквы и слова никак не складываются в текст как конечный продукт, как результат авторских усилий.
Вот в мои древние времена школьники до шестого класса писали на уроках литературы изложения, а потом — сочинения. Разные жанры соответствовали и разным целям. Одно дело изложить содержание рассказа И. С. Тургенева "Бежин луг", другое — сочинить нечто относительно образов русских крестьян у того же автора. Просто ретранслировать информацию или подобрать подходящие слова, чтобы выразить мысль и даже чувство.
Есть ощущение, что сейчас в виде книг выходит все больше изложений, а настоящих сочинений столько же, сколько и всегда. Формируется пока непривычный для опытных читателей дисбаланс.
Дело даже не в том, что лишенные минимальной литературной техники описания разных областей человеческого существования наполняют такие книги, которым и за это скажешь спасибо. Массовая литература об экзотических вещах, от загородно-миллионерского и правительственного до кокаиново-богемного и бандитского быта, и не может, и даже не должна быть искусной. Выразительность и образность ей так же повредили бы, как психологизм вредит настоящему детективу. Но не о ней речь — новизна последних литературных времен в том, что и вполне включенные в профессию, и даже способные к ней люди уже все больше озабочены "о чем", чем "как". Почтенные авторы заняты разрушением все новых табу, поиском таких маргинальных персонажей, которых еще никто не придумал, попытками выхода из всех жанров ради универсального "сейчас всю правду скажу — мало не покажется". Среди прочих последствий такого подхода есть одно крайне неприятное для "серьезных писателей": они сами приходят на поле, где игра ведется по другим правилам, где побеждает простейший, а не самый умелый, шансы в такой игре настоящих сочинителей и косноязычных "лидеров продаж" уравниваются.
Открытый книжный фестиваль в ЦДХ (30 июня — 2 июля) фиксирует эту ситуацию. В нем на равных участвуют все, кто может предъявить сотню-другую страниц в переплете, запомнившемся по полкам новинок в книжных магазинах. Реклама обещает, что Дмитрий Пригов и Оксана Робски будут развлекать публику на одном гектаре, что Михаил Веллер окажется там же, где Фредерик Бегбедер, что Дуня Смирнова скажет всю правду о сценаристах, зато Андрей Макаревич, Лев Рубинштейн и Артемий Троицкий прилюдно выпьют водки... Получается вроде выездной торговли бутиков Третьяковского проезда на Черкизовском рынке. Вполне в духе актуального уничтожения иерархий даже внутри гламура, на манер вечеринок в дорогих клубах, на которые пускают только в базарном ширпотребе.
Зато как удобно! Всю современную литературу получаете в одном флаконе. Запахи смешиваются в неповторимый аромат актуальности. В ЦДХ вас ждет именно та книга, которая вам подойдет,— даже если вы вообще не читаете книг.