МНЕНИЕ ИНОСТРАНЦА
У многих русских вызывают удивление или даже обиду критические замечания со стороны Европы и США, обвиняющих Россию в том, что она использует свои нефтересурсы, чтобы заставить соседей следовать желательному для себя курсу. Русские, похоже, считают, что их правительство использует трубопроводную монополию "Транснефти" и "Газпрома" только для максимизации выручки от продажи энергоносителей. И они склонны верить, что энергетические споры, такие как январское прекращение поставок газа на Украину, вызваны лишь желанием их страны торговать нефтью и газом по мировым ценам.
Конечно, 50-60 лет назад некоторые американские нефтяные компании на Ближнем Востоке подчас использовали методы ведения бизнеса, которые сейчас признаются недопустимыми. Многое из того, что делается в Америке сегодня, также открыто для критики со стороны наших друзей из других стран. Поэтому русские оказали бы и себе, и странам, покупающим у них энергоносители, большую услугу, если бы внимательнее присмотрелись к истории взаимоотношений России со странами Балтии, Украиной, Молдавией, Белоруссией, закавказскими и среднеазиатскими республиками.
Тактика "технических причин"
Попытки использовать прекращение поставок энергоносителей в качестве политического инструмента имеют давнюю историю. Еще в самом начале 1990-х годов подобные методы применялись в надежде предотвратить выход трех прибалтийских республик из состава СССР. Позднее, в 1992 году, в Риге и Таллине я сам был свидетелем того, как прекращались поставки российских энергоносителей, чтобы заставить балтийские страны остановить репатриацию в Россию ее офицеров. В 1998-2000 годах, когда ЛУКОЙЛ вел переговоры с американской компанией Williams по поводу энергообъектов в Литве, компания "Транснефть" неоднократно находила "технические" причины, чтобы прекратить поставки нефти на литовскую НПЗ и в местный порт. Тем не менее, когда Williams заключил одобренное Кремлем соглашение с ЮКОСом, эти "технические" причины таинственным образом исчезли.
Больше трех лет назад была прекращена поставка нефти в латвийский порт Вентспилс, что было очевидной попыткой заставить латвийских владельцев порта продать его российской компании. Совсем недавно "Транснефть" отказалась выполнять обязательства по подписанному ранее контракту, который бы позволил Казахстану через российский трубопровод поставлять нефть на литовский НПЗ Mazeikiu nafta. Обязательства по контракту перестали выполняться после того, как казахи объявили о своем намерении купить НПЗ и обеспечить на него регулярные поставки сырой нефти. И опять сторонним наблюдателям было очевидно, что это еще одна попытка заставить литовцев продать НПЗ компании, выбранной Кремлем.
Русофобия или симметричный ответ?
Российские официальные лица жалуются, что западные страны ограничивают инвестиционные возможности для российских компаний на своих энергетических рынках. В то же время Дума одобряет законопроекты, а правительство принимает административные меры, которые резко ограничивают возможности западных компаний приобретать активы в российских сырьевых отраслях и энергетике. Почему же аналогичные действия западных компаний расцениваются как антироссийские? С учетом поведения российских властей они выглядят просто как стремление добиться для своих компаний равных условий игры.
Это не единственный пример: случаев недостатка прозрачности в действиях российских энергетических компаний, их склонности к монополизму слишком много, чтобы непредвзятый наблюдатель мог от них просто отмахнуться. Тем, кто полагает, что за критическими высказываниями о российской политике в энергетической области стоит просто паранойя со стороны иностранных государств или русофобия, следует повнимательнее присмотреться к деятельности таких компаний, как EuralTransGas или его столь же непрозрачный преемник "Росукрэнерго".
В поисках настоящего энергодиалога
Многие из тех, кто критикует энергетическую политику России, на самом деле надеются на повышение прозрачности российской энергетической отрасли, ее открытости для конкуренции и взаимовыгодного сотрудничества, на превращение России в действительно надежного делового и политического партнера. Конечно, нельзя всю вину возлагать исключительно на российские компании: некоторые из соседей России и сами должны повысить прозрачность своего бизнеса и открыться для иностранных инвестиций.
Если вопросы, раздающиеся по поводу российской энергополитики, будут просто отметены как отзвуки мышления времен холодной войны или как попытки помешать России воспользоваться преимуществами своих огромных нефтяных и газовых ресурсов, это не пойдет на пользу ни России, ни ее критикам. В конце концов, сильная российская экономика и высокий жизненный уровень граждан страны очевидным образом отвечают интересам всего мира. Холодная война завершилась, и Западу необходим отрытый диалог с Россией. В то же время россиянам пора прекратить раздувать ложные страхи по поводу НАТО и вместо этого задаться вопросом, почему именно их соседи так настойчиво стремятся попасть "под зонтик" альянса.
Возможно, страхи, которые вызывают в Центральной, а в последнее время все больше и в Западной Европе некоторые аспекты энергетической политики России, преувеличены. Но если так, то россиянам надо открыто и прямо обсуждать эти страхи, а не отмахиваться от них. Возможно, прекратив в январе поставки газа на Украину, "Газпром" и приблизился к установлению контроля над энергетической инфраструктурой этой страны. Но одновременно этот шаг породил серьезные вопросы по поводу "трубопроводной политики", к разрешению которых давно пора было приступить российским и западным лидерам.