фестиваль танец
На сцене Театра имени Пушкина прошли последние спектакли VI международного фестиваля современного танца "Рампа Москвы". ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА сочла эту "Рампу" самой яркой из шести.
Во-первых, потому, что она была самая представительная — в Москву приехали труппы из девяти стран. Во-вторых, печалиться по поводу катастрофического отставания России от мирового танцпроцесса пришлось лишь дважды — в начале и в конце фестиваля, когда и выступали отечественные труппы. И в-третьих, на "Рампе" появились действительно интересные спектакли.
От авангардных Нидерландов, впрочем, стоило ждать большего радикализма. Мода тому виной или личные склонности Тона Симонса, руководителя и хореографа Dance Works Rotterdam, но его труппа показала скорее балет, чем танец. В "4 трио" и "Blue dance" — бессюжетных композициях на музыку классиков (Моцарта, Вивальди, Баха) — обнаружились опасные рецидивы классического танца. Непривычные к подобным испытаниям современные артисты (в особенности упитанные дамы) отнюдь не блистали во всех этих арабесках, заносочках и jete en tournant. Но ведь и костлявых "классиков" трудно было бы заставить так самоотверженно и изощренно кувыркаться по полу, как требует хореография Тона Симонса,— синяками изойдут. Если балетмейстер не хочет отказываться от выбранного стиля, ему следует принять революционное решение: либо набирать в труппу "классиков", которым опротивел традиционный репертуар, либо давать своим артистам серьезные академические уроки.
Верными себе остались канадцы Кевин Бергсма и Томас Энфильд из " Butoh-A-Go-Go", знакомые Москве по предыдущему фестивалю. Их новый спектакль "Рабочее название: Ванкувер" принципиально не отличается от предыдущих. Но в том-то вся прелесть — ведь канадцы работают в стиле буто и овладели этой мудреной техникой настолько хорошо, насколько это доступно неазиатам. Эти массивные, рыхлые дядьки своими заторможенно-плавными движениями умеют поразительно отчетливо обозначить перетекание одного состояния в другое: распад превращается в возрождение благодаря какому-нибудь новому движению их мизинца или чуть заметному повороту головы. Наголо бритые, безбровые, с лицами, будто вылепленными из хлебного мякиша, они — идеальные полые сосуды, в которые можно залить любой образ: растения, женщины, старца, даже камня или дождя. 50-минутный медитативный "Ванкувер" и стал таким чувственным путешествием в плоть живой и неживой природы.
Немецкая труппа Wee Dance Company чуть не единственная на фесте апеллировала скорее к интеллекту, чем к эмоциям зрителей. Спектакль Дэна Пеллега и Марко Вайгерта "There`s time" всесторонне и не без юмора исследует такую неуловимую вещь, как время, причем укладывается ровно в час. В экспозиции человек в сером костюме-тройке и котелке показывает, как работает отлаженный механизм человеческого тела. В одну длинную комбинацию уложены все стадии развития движения в технике deep level — того самого акробатическо-силового стиля, который так любят отечественные хореографы. Только у немцев все эти кувырки, растяжки, полустойки, змейки и мостики выглядят совсем по-другому: их спортивность тушуется перед нюансами исполнения и строгой логикой применения приемов.
Визуальный образ часов отработан в круговых мизансценах. Человек быстрой стрелкой опоясывает сцену, пока остальные в сложном переплетении движений шестеренками и пружинками оттикивают секунды в центре площадки. Живыми маятниками раскачивается пара, привязанная тросами к колосникам. Метафоры скачут наперегонки: девушка под дырявым мешком с песком даром теряет время, купаясь в песчинках; танцовщики, как во времени, путаются в паутине из красных веревок, а затем объявляют временный перерыв, вместо танцев кормя публику бутербродами с лимонадом.
Черно-белое видео дополняет хореографическое исследование: уличный разносчик продает пачки "времени-денег", тяжкие бруски "рабочего", пузыри "свободного времени" и спецножи, чтобы "убить время". Книжный червь читает уморительную лекцию о "флуктуации квантов" и времени, текущем вспять; а некий раздраженный тип, как собственную жену, отчитывает за легковесное отношение к времени улетающий воздушный шар. На землю зрителей возвращает танцевальный финал, в котором биение времени выражено темпоритмически: от лихорадочной отрывистости быстрых движений до полной неподвижности, наступающей вместе с падением последней песчинки в песочных часах, демонстративно установленных на авансцене.
Молодая немецкая труппа, не имеющая собственной студии, госдотаций и богатых спонсоров, сделала отличный спектакль, выгодно отличавшийся от работ куда более благополучных компаний. Хороший урок русским труппам, объясняющим свои неудачи бедственным материальным положением. Как заметила моя коллега, между прочим этническая немка, "чтобы думать, денег не надо".