Отцы с Валерием Панюшкиным

Переезд на лето в Ленинградскую область — это изматывающее мероприятие. Я каждый год должен помочь отцу перегнать автомобиль из Москвы в Петербург, в то время как мама моя с дочерью моей Варей едут поездом. Боюсь, эксцентрическая бабушкина ностальгия по питерской даче как-то генетически, что ли, передалась и Варе тоже. За несколько дней до отъезда девочка моя принимается ходить по квартире и причитать:

— Я скоро поеду на дачу. Неужели я скоро поеду на дачу? Я просто не могу поверить, что уже совсем скоро поеду на дачу.

Там, на питерской даче, присутствуют, надо признать, сосновый бор и озеро, достойное туристического буклета про красоты Финляндии, но я все равно не понимаю Вариных восторгов, и тем более не понимаю, зачем надо причитать о скорой поездке на дачу так громогласно и именно в то время, как мы с отцом грузим автомобиль невероятными объемами потребного для дачной жизни хлама.

Мы с отцом отправились рано утром и ехали весь день. Поздно вечером мы приехали в нетопленый и промерзший за зиму дачный дом почти на финской границе. И легли спать на отсыревшие диваны. А в шесть утра я должен был встать и ехать на Московский вокзал в Петербурге встречать маму и Варю. Господи, за что мне это!

Я давно не спрашиваю маму, зачем должен преодолевать каждый июнь трудности переезда в Петербург и зачем каждый август должен устраивать срочную эвакуацию семьи из Петербурга, ибо в августе там неожиданно, но регулярно наступает поздняя осень. Не спрашивал и на этот раз. Просто встал в шесть утра, выпил гипертоническое количество кофе и в восемь дежурил уже на платформе, встречая поезд "Красная стрела".

Варя махала мне в окно. Я вошел в вагон, чтобы помочь вынести вещи, и Варя сказала:

— Представляешь, папа, баночка была такая большая, что я даже не ожидала найти такую большую баночку.

— Какая баночка, Варь?

— Баночка с икрой, папа. Я люблю поезда, потому что тут дают сухой паек, а в сухом пайке всегда есть баночка икры.

Варя взяла меня за руку, и мы зашагали в вокзал. Там в вокзале есть лавка, где торгуют компакт-дисками, и Варя сказала:

— Давай зайдем и купим детских песенок, чтобы слушать в машине.

Мы зашли. Варя вежливо поздоровалась с продавщицей и спросила:

— У вас есть детские песенки, похожие на музыкальную сказку "Алиса в стране чудес"?

Продавщица выдала Варе сборник детских песенок, но Варя осмотрела пластинку скептически:

— Простите, эти песенки не очень похожи на сказку "Алиса в стране чудес". Понимаете, я ищу песенки, которые точь-в-точь похожи на "Алису", но ни на одном диске нет таких песенок, кроме диска "Алиса в стране чудес", а у меня уже есть этот диск.

Мы так ничего и не купили. Восемьдесят километров от Петербурга до дачи мы слушали "Алису в стране чудес", и Варя пела все песенки вместе с пластинкой.

Немного не доезжая до нашего поселка, мы остановились у магазина, чтобы купить продуктов. Погода испортилась. Накрапывал дождь. И вообще, лето в Петербурге наступает только к концу июня.

— Давай,— сказала Варя,— бабушка пойдет за продуктами, а мы с тобой, папа, купим мороженого и будем его радостно есть.

Мы купили мороженого, устроились на крыльце магазина под крышей и стали радостно есть. Я мерз как собака. Варя, кажется, тоже. Я разворотил Варин багаж, нашел на самом дне теплую куртку (совершенно необходимая вещь для летнего отдыха) и одел девочку.

— Спасибо, папа,— Варя погладила меня по голове.— Теперь мне не будет ни холодно, ни жарко. Холодно мне не будет, потому что меня греет куртка, жарко мне не будет, потому что меня холодит мороженое.

Я хотел было поддержать беседу про холод, но Варя вдруг вскинула руку в небо и закричала:

— Белая ворона! Смотри!

В небе была чайка. Мы были совсем недалеко от озера.

Мне отчаянно хотелось спать. Чтобы не заснуть за рулем, я попросил Варю, сидевшую на заднем сиденье, будить меня. И всю дорогу до дачи девочка звонко барабанила меня ладошками по лысине.

На дороге метрах в ста от нашего дома нас встречал Варин дачный приятель Гоша.

— Варя! Какое счастье! — кричал мальчик так громко, что слышно было даже сквозь "Алису в стране чудес".

— Гоша! — крикнула Варя в ответ и особенно звонко хлопнула меня по голове.— Останови, папа!

Если бы Варе не надо было отстегивать ремень безопасности, я бы не успел остановить машину, Варя выскочила бы на ходу. Дети бросились друг к другу и обнялись.

В первые пять минут общения дети покрасили соседский дом акварельной краской, выкрикивая, что в прошлом году это было их любимое развлечение. Потом они налепили на дом салфетку с надписью "окрашено". Потом Гоша принес показать Варе огромную водопроводную трубу, нечаянно ударил Варю водопроводной трубой по щеке, отчаянно извинился и был прощен. Еще дети исследовали оба дома на тот случай, если где-нибудь прячется страшный осьминог. Осьминога нигде не было. Еще Варя была приглашена к Гоше на обед и приняла приглашение на том условии, что не будет супа из капусты.

Полюбовавшись детьми минуты четыре (время горения сигареты), я ретировался спать в самую дальнюю комнату. Я плотно затворил дверь и еще на всякий случай накрыл голову подушкой. Я совсем уж было заснул. Но тут вошла Варя.

Она решительно сняла подушку с моей головы, восторженно поцеловала меня и сказала:

— Папочка! Наконец-то я на даче! Мы покормили дикого ежика! Я очень соскучилась по Гоше! Мы будем играть сейчас в кукольный дом! Гоша будет играть за всех людей, а я за всех лошадей! Люди будут любить лошадей и водить их в зоопарк! Папочка! Осталось только снять штаны, и наступит лето!

— Штаны,— пробурчал я,— можно было снять и в Москве, Варенька. Лето наступило бы все равно.

Варя на секунду задумалась, а потом тихо, но твердо сказала:

— Нет.