 |
ФОТО: AP  |
3 июня 2020 года внук бен Ладена пишет письмо своему родственнику, где излагает свои соображения в связи с рождением общемирового движения "Новый халифат". Как видно из текста письма, некоему молодому, доселе не известному халифу удалось завлечь под знамена "Нового халифата" не только мусульман, но и неверных. В результате развития новых технологий и информатики в мире господствует транснациональное теократическое сообщество. Усугубляется конфликт между западным и исламским миром. Правда, в некоторых частях Азии и Европы мусульмане, вкусив благ глобализации, разрываются между духовным и материальным. Провозглашение халифата повышает риск терактов, поскольку возникает новое поколение исламистов, готовых атаковать всех, кто противится халифату. А на Ближнем и Среднем Востоке одна из стран переходит под полный контроль радикального движения. Одновременно транснациональной силой становится организованная преступность. Россия же, по этой версии, погрязла в борьбе с внутренними бунтами, что парадоксальным образом сблизило ее с Соединенными Штатами, которые нуждаются в союзе с Москвой и готовы предоставлять ей деньги и оружие для противодействия халифату.
В эфире радио "Эхо Москвы" этот сценарий обсудили Александр Дугин, руководитель Центра геополитических экспертиз, лидер Международного евразийского движения, Александр Шаравин, директор Института политического и военного анализа, и Станислав Белковский, политолог, президент Института национальной стратегии. Эфир вели Виталий Дымарский и Наргиз Асадова.
Возможность мировой исламизации
Асадова: Вам кажется вероятным создание такого транснационального надгосударственного исламского движения?
Дугин: Призыв к халифату — это не возврат к прошлому. Это, по сути дела, стремление создать нечто принципиально новое. Таким образом, идея халифата вполне конкурентоспособна в эпоху постмодерна, смысл которой заключается в отказе от принудительной модернизации человечества. Собственно говоря, в политике постмодерн воплощен в том, что модернизируются только какие-то отдельные фрагменты, например технологический сектор. А идеология, общество, образование вполне могут остаться в том состоянии, в котором они находятся сейчас, или, наоборот, деградировать. И для исламского общества такой проект является путем своеобразной модернизации или постмодернизацией. Это совершенно не возврат к архаике. Идея халифата для исламского мира — это одна из версий и путей модернизации.
Шаравин: Я думаю, что такая наднациональная теократическая организация уже сегодня существует. И в принципе этот сценарий уже в реальности действует. Есть такая организация "Международный фронт джихада", она создана в апреле 1998 года.
Дымарский: Это радикальная организация?
Шаравин: Нет, как раз она состоит не из боевиков. Эта организация, конечно, гораздо более весомая, чем какая-то "Аль-Каида". И в принципе вот эта организация достаточно авторитетна, она действует в десятках стран уже сегодня. Так что сценарий вполне реален.
Белковский: Я бы не согласился с Александром Дугиным в том, что халифат — это проект постмодерна. Мы сейчас находимся на выходе из эпохи политического постмодерна в эпоху, которую я бы назвал эпохой новейшего Средневековья. Ответом на глобализацию становится поиск человеком пути преодоления собственного одиночества в этом глобальном мире. И в первую очередь, естественно, человек находит преодоление этого одиночества в религии, в поиске себе подобных. Поэтому я считаю, что такого рода проект вполне реален.
Асадова: А возможно ли мирное сосуществование исламской и иудео-христианской цивилизаций?
Белковский: На мой взгляд, никаких фундаментальных противоречий между исламской цивилизацией и иудео-христианской нет. Мы принадлежим к аврамическому монотеизму. И в этом смысле есть гораздо больше предпосылок для сближения сейчас ислама, христианства, иудаизма в противостоянии религиям качественно другого типа, например Китаю с его имперсоналистскими религиями и Соединенным Штатам с их технократической религией, которую я бы назвал религией "Матрица". Это будет скорее совместное сближение христианства и ислама в борьбе с другими.
Дугин: Христианской цивилизации вообще не существует. Она была когда-то, причем уже с IX века было две христианские цивилизации — православная и католическая,— которые находились в постоянном конфликте. Так вот, православная цивилизация с исламом никогда не входила в формальное противоречие. Мы входили в формальное противоречие с католиками и не входили с мусульманами. И я прогнозирую, что такого конфликта не будет. То есть, иными словами, подъем исламской цивилизации и даже подъем халифата российской цивилизации не грозит.
Асадова: Но сам исламский мир очень неоднородный. Например, между шиитами и суннитами очень много противоречий. Не помешают ли эти противоречия созданию единой уммы?
Шаравин: Скорее всего, внук бен Ладена будет не шиитом, тем более не суннитом. Он может быть ваххабитом. Все остальные, в его понимании, не мусульмане.
Дугин: У крайних суннитов есть смычка концептуальная с ваххабитами и салафитами. Салафизм — это движение промежуточное, оно предлагает очистить ислам от предания, от тех исторических концептуальных, интеллектуальных напластований, которые были, с точки зрения салафитов, привнесены позже. То есть это некий концептуальный модуль "чистого ислама", который объединяет различные направления радикалов в исламском мире. Это своего рода реформация, протестантизм в исламе, который, будучи модернистским, авангардным направлением, имеет определенный шанс.
"Новый халифат" и Россия
Дымарский: Как вы думаете, "Новый халифат", возможность которого вы все не отрицаете, охватит Россию?
Белковский: Россия должна выбрать. Либо она будет интеллектуальным и духовным лидером движения неприсоединения, которое возникнет уже после кристаллизации новых центров силы в мире (США, Китай и значительная часть исламского мира, может быть и пресловутый халифат). А Россия может между ними играть сильную, самостоятельную игру. Либо выбрать путь энергетической империи. В этом случае евразийский хартленд будут контролировать геополитические игроки, а Россия останется чисто условным понятием. И в этом случае Россия частично может войти в "Новый халифат".
Дугин: Если Россия не будет активно осуществлять геополитическую экспансию, она будет сжиматься. Если мы не будем проводить авангардную политику, направленную на будущее, нас будут сбрасывать все дальше и дальше в прошлое, в регресс. Поэтому, с моей точки зрения, если Россия будет сильным государством, она будет на самом деле великолепно использовать возникновение халифата. Халифат нам будет на руку, потому что конфликт между "Новым халифатом" и западноевропейской, особенно американской, цивилизацией будет ослаблять и тех, и тех.
Асадова: А мы разве не входим в эту цивилизацию западноевропейскую?
Дугин: Нет, абсолютно не входим. Мы сами цивилизация. Мы сами евразийская цивилизация. От нашего наличия будет зависеть и судьба США. Это будет очень серьезный аргумент. Противодействующие цивилизации или постцивилизации будут с нами разговаривать уважительно. Я полагаю, что энергетическая империя, то есть статус-кво развития России при правильном стечении обстоятельств, может привести нас к могуществу и величию, если мы будем правильно распоряжаться своим потенциалом.
Шаравин: Безусловно, Россия будет частью халифата. И сегодня мы знаем, что уже сейчас в мире живет порядка миллиарда мусульман. Сегодня уже около 35 стран, где основной религией является ислам, весьма тесно сотрудничают. Поэтому халифат — реальная угроза для России. Потому что не надо забывать, что для нас сегодня опасен не столько Северный Кавказ, сколько Поволжье, Татарстан, Башкортостан. Порядка 600 подготовленных священников, причем с определенным уклоном, как раз действовали в Поволжье. У них хорошая финансовая поддержка, хороший организационный багаж. И самое главное, у них совершенно наступательная позиция. Они выдавливают традиционный ислам, занимают их место и радикализируют своих сторонников.
Дымарский: А "Новый халифат" не грозит России распадом?
Дугин: России грозит распадом слабость. Россия — многонациональное, полиэтническое государство, много народов, много культур, огромная территория, огромные природные ископаемые. Если мы будем слабы, от нас начнут отхватывать куски все кому не лень: и европейские соседи, и китайские коллеги, и "Новый халифат", и американцы, и румыны. Но естественных предпосылок стать особенно уязвимой жертвой "Нового халифата" для России нет. Мы не враги ислама, наши мусульмане — традиционные, тихие, их меньше, чем в Европе, они наши друзья, они замечательные люди, в отличие от салафитов.
Асадова: Мусульман в России относительно мало, но это до поры до времени. По оценкам экспертов, к 2050 году в России останется 33 млн русских. У мусульман же рождаемость всегда была и остается высокой.
Дугин: Потому что они молодцы, а русские нет.
Шаравин: А вы представляете, сколько раз по 250 тыс. рублей надо будет заплатить мусульманскому населению?
Белковский: Если Россия не определит стратегический проект своего развития, если не будет восстановлена субъектность российского государства, если не будет обозначена функция государства как защитника цивилизации, а не как поставщика энергоносителей, то все остальные параметры не имеют никакого значения. А на мой взгляд, объективно самой большой опасностью сегодня для России является поглощение ее Китаем. Поэтому, во-первых, надо создать новое государство. Пока это государство не создано, говорить о рождении детей или о чем-то другом абсолютно бессмысленно.
Шаравин: Есть проект, который определен всеобщим голосованием,— Конституция 1993 года. Вот этот проект не реализован даже на 30 процентов. Потому что практически новые институты нового российского государства не выстроены. Мы имеем наследие Советской армии, советскую милицию и так далее. Как мы можем от нашего советского милиционера — который должен был не пущать, ловить спекулянта — требовать, чтобы он защищал достоинство гражданина и его частную собственность?
Дугин: Я с вами категорически не согласен. В начале 90-х мы запланировали такую мерзость, и слава богу, что она развалилась со всеми ее институтами. У нас была великая, прекрасная империя — Советский Союз, которая, к сожалению, закончилась. А то, что было в 90-е годы, просто забыть, это тяжелый сон.
Опасность радикализации ислама
Дымарский: Некая террористическая составляющая будет в этом "Новом халифате"?
Дугин: Террористические исламистские организации типа "Аль-Каиды" легитимизируются. Израиль был создан террористами, потом он был легитимизирован. "Хамас" — террористы, которых сейчас легитимизировали. После победы халифата мусульмане из "Аль-Каиды" станут членами правительства, как "Хамас" в Палестине, как израильские террористы в Израиле, как большевики в Советском Союзе. Победителей не судят.
Асадова: "Хамас" легитимизировался, но не стал менее радикальным.
Дугин: Легитимизация не означает жизнь в мире. Это значит, что тебя принимают как некую политическую силу. И некоторые вполне легитимные структуры, как США, постоянно в одностороннем порядке на кого-то нападают, чем вызывают возмущение мировой общественности. Их ненавидят, но они легитимны. Возможно, халифат будут недолюбливать. Вот "Хамас" могут ненавидеть, но с ними считаются, их приглашают. И "Аль-Каиду" будут приглашать везде.
Шаравин: Я очень надеюсь, что прогноз Александра Дугина, что "Аль-Каида" будет легитимизирована, не сбудется.
Дымарский: Кстати, один из плохих вариантов этого сценария — это то, что радикалы могут прийти к власти в одной из ближневосточных стран и стать центром будущего роста.
Белковский: Только так и может быть. Для Саудовской Аравии.
Дугин: Я бы не стал говорить о халифате как о духовном явлении. Это религиозная политика. И в этом отношении радикальность никоим образом не исключает политику. Любой серьезный и осмысленный политический проект вполне может воплощаться в террористической форме. Причем там, где есть яркая идеология, она подталкивает человека биться за нее радикальными средствами.
Белковский: Я бы сказал, что любой радикализм возникает там, где нет возможности вести диалог другими средствами, где отсутствует легальная политическая система. Исламский радикализм — это ответ на вызовы глобализации в первую очередь. Поскольку именно глобализация ведет к разделению фактически людей на человечество и нечеловечество. Вот гамбургеры — общечеловеческая ценность. Если ты не ешь гамбургер, значит, ты подозрительный элемент. И вот на этой грани, когда нельзя противостоять глобализаторской унификации, насаждаемой сегодня, неизбежно возникает радикализм, далеко не только исламский.
Дымарский: А почему нет христианского терроризма?
Белковский: Будет. Он может возникнуть. Другое дело, что исламская религия устроена таким образом, что это сделать идеологически проще. В исламе другое отношение к самоубийству.
Дугин: Проще. Но если в нашем христианском сознании, особенно в православном сознании, образ глобализации все больше и больше будет отождествляться с Антихристом, то борьба с Антихристом в лице США постепенно приобретет религиозный, духовный, нравственный, общий обязательный характер. А война есть война. Это не просто метафора.
Дымарский:"Новый халифат" опасен для мира в обоих смыслах этого слова?
Шаравин: Все зависит от того, как будет развиваться "Новый халифат". Я же говорил, что сегодня уже есть вот эта организация. И, кстати, она очень часто использует "Аль-Каиду" как инструмент. Но если действительно произойдет радикализация ислама, то тогда есть опасность для мира. И не дай бог, это произойдет, допустим, в Пакистане, где есть ядерное оружие, где есть баллистические ракеты.
*************************
Начало см. в ##19-21 за этот год.
Страны, где живет больше всего мусульман
| Место | Страна | Численность населения (млн чел.) | Доля мусульман среди населения (%) | Численность мусульман в составе населения (млн чел.) |
|---|---|---|---|---|
| 1 | Индонезия | 228,4 | 88 | 201,0 |
| 2 | Индия | 1 030,0 | 14 | 144,2 |
| 3 | Пакистан | 144,6 | 97 | 140,3 |
| 4 | Бангладеш | 131,3 | 83 | 109,0 |
| 5 | Нигерия | 126,6 | 75 | 95,0 |
| 6 | Китай | 1 273,1 | 6 | 76,4 |
| 7 | Турция | 66,5 | 100 | 66,5 |
| 8 | Иран | 66,1 | 99 | 65,4 |
| 9 | Египет | 69,5 | 94 | 65,4 |
| 10 | Эфиопия | 57,2 | 65 | 37,2 |
| 11 | Алжир | 31,7 | 99 | 31,4 |
| 12 | Марокко | 29,8 | 99 | 29,4 |
| 13 | Судан | 31,5 | 85 | 26,8 |
| 14 | Афганистан | 26,8 | 99 | 26,5 |
| 15 | Ирак | 21,4 | 97 | 20,8 |
| 16 | Узбекистан | 23,4 | 88 | 20,6 |
| 17 | Саудовская | 19,4 | 100 | 19,4 |
| Аравия | ||||
| 18 | Танзания | 29,0 | 65 | 18,9 |
| 19 | Сирия | 15,6 | 90 | 14,0 |
| 20 | Йемен | 13,5 | 99 | 13,3 |
| 21 | Россия | 143,2 | 9 | 13,1 |
Наблюдаемая и прогнозируемая доля мусульман в мировом населении (%)
1950 14,3
2000 20,0
2015* 22,5
2025* 24,2
2050* 27,8
*Прогноз.
Источник: United Nations Population Fund (www.unfpa.org).
Слушайте и читайте
Сценарий "Спираль страха"
10 июня — на радио "Эхо Москвы" в 18.00 в программе "Проверка слуха".
12 июня — в журнале "Коммерсантъ-Власть".