Книги за неделю

Лиза Ъ-Новикова

Вышел второй роман Захара Прилепина — "Санькя". Начинал этот молодой автор с военной прозы: дебютным романом "Патологии" ему сразу удалось опровергнуть расхожее мнение о том, что книги на чеченскую тематику сейчас не востребованы. О Прилепине заговорили. Литераторы с удивительной слаженностью бросились возводить автора в ранг наследников Виктора Некрасова и Константина Воробьева. Чуть ли не генеральские погоны стали ему прочить, забыв, что в прозе, как и в армии, без выслуги лет не обойтись. Первый роман Прилепина действительно запомнился своей брутальностью: "патология" у него — это не обвинение обществу, а диагноз главного героя, одержимость которого явно имела не военное, а гражданское происхождение. Однако изломанный герой "Патологий" все же был из плоти и крови. В следующем произведении молодого автора нет и этого.

Главный герой, Саша,— рядовой партии "Союз созидающих", прообразом которой стала НБП (сам Прилепин возглавляет нижегородское отделение партии). О том, что "Санькя" — не картинка с плаката, что у него есть свое лицо, можно судить только по подробным описаниям того, как его этим лицом бьют об стенку. Прилепин явно читал не только "Лимонку", поэтому все же попробовал "пришить" к своему агитроману какие-нибудь "хвосты". Где-то поработал под писателей-деревенщиков: за все "живое" в романе отвечает деревня, где герой отсиживается во время милицейских облав и где его нараспев именуют "Санькя". Но слишком уж литературно смотрится противопоставление села гнилому буржуазному городу. Если же изъять из романа литературные подношения, то останется лишь стенограмма партийной жизни. "В бункере всегда было шумно и весело. Он был схож с интернатом для общественно опасных детей, мастерской безумного художника и военным штабом варваров, решившихся пойти войной неведомо куда". Митинги и выездные акции, нападения на "Макдональдс" и "майонезный" терроризм (президенту тоже достается). И — бесконечная расплата: пытки в милиции и непонимание родных. Критики уже сравнили роман Прилепина с горьковской "Матерью" — и выдали тем самым желаемое за действительное.

Как и Захар Прилепин, Аркадий Бабченко воевал на обеих чеченских войнах. Молодой прозаик запомнился повестью "Алхан-Юрт" — за нее он получил в прошлом году премию "Дебют", она же дала название новому сборнику. Книга вышла в престижном оформлении так называемой "чеченской" серии издательств "Яуза" и "Эксмо", в серии, где публиковались, например, политико-экономические триллеры Юлии Латыниной. Однако все равно уже сейчас можно предположить, что Бабченко не примут с распростертыми объятиями в литературной тусовке, где уже слишком избалованы "классикой" военной прозы и поэтому скорее клюнут на форсированную истерику и дешевые эффекты. А у Бабченко всего этого нет, хотя именно его благодаря гладкому письму можно было бы зачислить в наследники тех же Некрасова с Воробьевым. Автобиографичный герой — хорошо знакомый нам типаж, интеллигент на войне. Студент юрфака, бывший хиппи, такой по всем приметам просто обязан был всеми правдами и неправдами откосить от армии. И действительно, автору оказалось нелегко удостоиться чести "отправиться примерять портянки" — в книге есть и история его мытарств. В результате получился обычный солдат. Но — и не совсем тот, каким предпочитали бы его видеть те, кто ведет эти страшные войны. Он убивается, когда узнает, что наделал его необязательный выстрел: кульминация повести "Алхан-Юрт" — случайная гибель девочки и старика, которые не успели спрятаться от артобстрела. Он другой даже в мелочах: например, слушает не положенные песни вроде "батяни-комбата", а записывает аккорды агузаровского "Старого отеля". Герой выбивается из рамок заданных "9 ротой" (вдвойне интересна газетная рецензия на этот фильм, которую тоже можно найти в книге). Свою военную "одиссею" автор разыгрывает в трех действиях: первая чеченская, вторая чеченская, а затем еще блок публицистики, материалы, которые Бабченко публиковал, будучи военкором "Новой газеты". Автор не стремится сразу "отстреляться". Напротив, он хочет пробыть с читателем дольше. Потому что, когда будут отсмотрены все положенные для военной прозы картины, как то: первые дни на войне, воспоминания о доме, столкновение с тяготами армейского быта, гибель лучшего друга, осознание бессмысленности всего происходящего,— читатель должен дождаться и узнать, что у автора есть еще что сказать.

Захар Прилепин. Санькя. М.: Ad Marginem, 2006

Аркадий Бабченко. Алхан-Юрт. М.: Яуза, 2006

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...