— Вы успешный и модный театральный режиссер, зачем кидаться в неосвоенную область, где успех не гарантирован? Зачем снимать кино?
— Я как раз театром стал заниматься потому, что не было возможности заниматься кино. Я еще с детства подсел на кино — ходил в какие-то киноклубы, смотрел и обсуждал фильмы. Театр оказался местом, где я пытался воплотить в жизнь свои кинофантазии.
— Это ведь не ваше первая кинопопытка? Например, пару лет назад вы с продюсером и актером Алексеем Гуськовым работали над фильмом "Рагин" по "Палате #6", и это сотрудничество закончилось скандалом...
— Да, та попытка была неудачной. Потому что кино должны снимать люди одной группы крови. Я вошел в киносообщество сам по себе. Поэтому мне приходилось заводить романы — зачастую с людьми другого поколения или с людьми из другой ситуации. И это не срасталось. А с командой "Изображая жертву" мы говорим на одном языке и не нуждаемся в переводчике.
— Фильм снят в стилистике независимого кино, я имею в виду именно стилистку, а не бюджеты независимого кино. Вам не кажется, что эта стилистика себя изжила?
— Наоборот, за ней будущее. Продюсерская компания Наташи Мокрицкой, которая сделала фильм, называется "Новые люди". В каком-то смысле это и есть идеология — пришли новые люди и делают новое дело. Смысл в том, что должно возникнуть кино, которое не боится. А у коммерческого кинематографа, даже в его лучших проявлениях, есть страх не собрать кассу. Хотя сегодняшний зритель, по-моему, совсем не так прост, и многие коммерческие проекты в итоге оказываются провальными, а независимые — вполне прибыльными. Меня интересует ниша кино, находящегося на стыке арт-хауса и "нормального" кино. Типа того, что снимают Гас ван Сент и Альмодовар.
— Фильм начинается с того, что главный герой то ли всерьез, то ли издевательски возносит хвалы Федору Бондарчуку. Значит ли это, что вы себя, как говорится, позиционируете относительно того, чем занимается этот кинодеятель?
— Я лично к Федору Бондарчуку испытываю одно чувство — чувство уважения. Я уважаю человека, который, собрав себя в кулак, снял фильм, к которому, конечно, можно относиться как угодно, но факт остается фактом — это кино тронуло большое количество людей. Считайте, что в первых фразах своего фильма я передаю ему привет.
— То, как вы описываете ваше кино, предполагает некоторое состояние "рассерженности", как оно соотносится с вполне гламурным светским времяпрепровождением модного режиссера Серебренникова?
— Выпивая вкусное вино и поедая черешню я не схожу с ума от восторга, а ограничиваюсь тем, что скромно получаю от этого удовольствие. А интересует меня по-настоящему не светская жизнь, а настоящая жизнь, происходящая вокруг нас, настоящие проблемы, которыми она полна. Я не делаю поедание черешни самоцелью.