Лига диктаторов?
С тех пор как в XVIII веке появился либерализм, его неизбежный конфликт с автократией начал оказывать влияние на формирование международной политики. То, что Джеймс Мэдисон называл "великой борьбой между свободой и деспотизмом", доминировало в XIX веке и на протяжении почти всего XX века, когда либеральные державы объединялись против различных форм автократии в войнах "горячих" и "холодных".
Многие считали, что эта борьба закончилась после 1989 года вместе с крахом коммунизма — последнего претендента на роль "легитимной" автократии и что на его место в качестве главного источника глобального конфликта стали выходить давние религиозные, этнические и культурные противоречия. Такое мнение получило широкое распространение после 11 сентября 2001 года и активизации радикального исламизма.
Однако нынешняя эпоха формируется, помимо всего прочего, как еще один раунд конфликта между либерализмом и автократией. Главные действующие лица на фронте абсолютизма — не мелкие ближневосточные диктатуры, против которых теоретически направлена доктрина Буша. Китай и Россия — две великие автократические державы, несущие старую угрозу, не вписывающуюся в парадигму "войны с террором".
Если это и выглядит удивительно, то лишь потому, что ни одна из этих стран не следовала по пути, спрогнозированному большей частью наблюдателей. В конце 1990-х, несмотря на ошибки Бориса Ельцина, политическая и международная траектория России, казалось, пролегала в либерально-западном направлении. А Китай не далее чем в 2002 году, как предполагалось, продвигался в направлении большей политической либерализации и более активной интеграции со свободным миром за рубежом. Специалисты по Китаю и политики утверждали, что, хотят правители в Пекине того или нет, это было неотъемлемым требованием для трансформации Китая в государство с успешной рыночной экономикой.
Сегодня эти утверждения кажутся спорными даже тем, кто их сформулировал. Разговоры о предстоящей демократизации в России стихли, так же как и разговоры об интеграции. Как недавно сказал Дмитрий Тренин, Москва "сошла с западной орбиты и отправилась в свободный полет". Китай продолжает интегрироваться в глобальную экономику, но лишь немногие наблюдатели говорят о неизбежности его политической либерализации. Экономика развивается даже при том, что его руководство укрепляет однопартийное правление, а люди начинают говорить о "китайской модели", в которой политическая автократия и экономический рост идут рука об руку. Российским лидерам тоже нравится эта модель, хотя в их случае экономический рост страны основывается на кажущихся безграничными запасах нефти и газа.
До последнего времени стратегия либерального Запада заключалась в попытке интегрировать эти две державы в международный либеральный порядок, чтобы приручить их и держать под контролем. Но эта стратегия базировалась на ожидании их постепенной трансформации в либеральные общества. Если же, наоборот, Китай и Россия в ближайшие десятилетия останутся прочными столпами автократии, возможно даже процветающими, тогда от них вряд ли можно будет ожидать того, что они воспримут западный взгляд о неизбежности эволюции человечества к демократии и покончат с деспотичным правлением. Напротив, от них следует ожидать, что они будут поступать так же, как всегда поступали автократические режимы: будут сопротивляться продвижению либерализма, исходя из собственного интереса долгосрочного выживания.
Частично это проявляется в том, как ведут себя Россия и Китай в отношении, например, Судана и Ирана, когда они любыми способами препятствуют попыткам либерального Запада наложить на эти страны санкции, а также в отношении Белоруссии, Узбекистана, Зимбабве и Бирмы, где они проявляют солидарность с диктаторами, открыто бросая вызов мировому либеральному консенсусу. Возможно, такая позиция просто отвечает материальным интересам: Китаю требуется суданская и иранская нефть, а Россия хочет получить сотни миллионов долларов от продажи оружия и ядерных реакторов. Но на линию поведения России и Китая оказывает влияние и другой момент: их правительства защищаются от давления со стороны либерального Запада в стремлении сохранить автократическую власть.
Это нетрудно понять. Достаточно взглянуть на проблему санкций. Как поясняет китайский посол в ООН, "вообще говоря, у нас всегда были трудности с санкциями, как в этом случае (Судан.— La Repubblica), так и в других случаях". Вероятно, это объясняется тем, что китайцы до сих пор продолжают ощущать последствия санкций, введенных либеральным миром 17 лет назад. Китай хотел бы, чтобы международное сообщество не применяло санкции, такого же мнения придерживается и Россия. Ее оппозиция санкциям против Судана никак не связана с Суданом, отмечает Павел Баев. "Россия просто стремится максимально снизить вес этого инструмента в руках ООН",— считает он.
Кроме того, Китай и Россия негативно воспринимают попытки либерального Запада распространять на планете либеральную политику, прежде всего в регионах, входящих в сферу стратегических интересов этих стран. Их реакция на "цветные революции" на Украине, в Грузии и Киргизии была враждебной и подозрительной, что и понятно. Западные либералы воспринимают политические восстания в этих странах как часть естественной эволюции человечества в направлении либерализма и демократии. Но русские и китайцы не видят ничего естественного в этих событиях и относятся к ним как к государственным переворотам, поддержанным Западом и организованным с целью внедрения Запада в стратегически важные зоны мира.
Ошибаются ли они? Не может ли либерализация Украины, поддержанная западными демократиями, оказаться прелюдией к вступлению этой страны в НАТО и Европейский союз, иными словами, способом распространения западной либеральной гегемонии? Как отмечает Тренин, "Кремль готовится дать 'сражение за Украину' с максимальной серьезностью, и он также прекрасно понимает, что с отдалением от власти Александра Лукашенко в Белоруссии Минск может вступить на украино-евроатлантический путь".
Мир достаточно сложен, и вряд ли он распадется на два лагеря в результате борьбы между либерализмом и автократией. Россия и Китай не являются естественными союзниками. Обе эти страны нуждаются в доступе к рынкам либерального Запада, обе имеют общие интересы с западными либеральными державами. Как у автократий, у этих стран имеются и общие интересы: как в сфере двусторонних отношений, так и в сфере отношений с другими автократическими режимами. Все они находятся на осадном положении в эпоху экспансии либерализма. Поэтому никого не должно удивлять, если в качестве реакции на сегодняшнюю ситуацию появится неформальная лига диктаторов, которую Москва и Пекин будут отчаянно защищать. Вопрос в том, что решат предпринять в ответ Европа и Соединенные Штаты. К сожалению, сегодня "Аль-Каида" может оказаться не единственной и не самой главной угрозой, которой должен противостоять либерализм.