дело о теракте
Вчера на заседании Верховного суда во Владикавказе, выносящем приговор Нурпаше Кулаеву, судья Тамерлан Агузаров продолжал оглашать показания потерпевших от теракта в Беслане. Показания изложены в приговоре предельно сжато, что вызвало неудовольствие некоторых потерпевших, посчитавших, что основные акценты сказанного смещены.
Заседание началось, как обычно, в 10. Судья Агузаров попросил всех сесть, однако потерпевшие стояли. Судья повторил свою просьбу, но с таким же результатом. "Присаживайтесь, потерпевшие!" — с нажимом сказал Тамерлан Агузаров, давая понять, что не будет продолжать оглашение приговора, пока зал будет стоять. Женщинам, которые хотели стоять из солидарности с судьей, пришлось занять места. Господин Агузаров продолжил оглашать показания свидетелей, которые восстанавливали картину трагедии. Из показаний следовало, что 1 сентября вооруженные боевики загнали людей в спортзал школы #1, угрожая взорвать всех заложников. Один из боевиков сказал: "Это все из-за Дзасохова и Путина". Все свидетели помнили, как в первый же день боевики застрелили мужчину крепкого телосложения по фамилии Бетрозов, который успокаивал заложников. Сейчас его вдова Эмма сидела в зале, опустив голову на руки. Все помнили, как долго боевики минировали зал и как 2 сентября в зал вошел бывший президент Ингушетии Руслан Аушев и договорился об освобождении женщин с грудными детьми. После его ухода боевик, раненный в руку, сказал, что позвонит своему амиру, и если тот даст добро, он отпустит всех. А если не даст — все погибнут. Амир добро не дал, потому что террористы требовали вывода войск из Чеченской республики. Эту фразу о требованиях террористов судья повторил несколько раз, она была практически во всех показаниях.
К 3 сентября состояние заложников ухудшилось, "они стали ходить под себя и пить мочу". Потом кто-то сказал, что привезут лимонад, "все ждали с большим нетерпением". Перед взрывом многие заложники теряли сознание от духоты и жажды. Потом раздались взрывы — первый у баскетбольного кольца, второй — у окна. После первого взрыва в зал забежали 11 боевиков и сказали заложникам: "Вот вам ваш президент Дзасохов, вы ему не нужны. Идите в столовую, будете нам живым щитом". В столовой было человек 50, среди них — мальчик, который хотел выпрыгнуть из окна. Ему не дали. Когда он попытался все-таки выпрыгнуть, боевики его застрелили.
Одна из потерпевших во время штурма видела Нурпашу Кулаева в разорванной футболке, без оружия. Он сказал, чтобы она махала руками в окно, тогда ее не убьют. А сам схватил какую-то коробку и выпрыгнул в окно. Вообще, из всех зачитанных в этот день судьей 200 показаний только в 4 эпизодически упоминался подсудимый Кулаев. Тем не менее, прерываясь на десятиминутный перерыв, судья сказал: "На эти же обстоятельства, подтверждающие участие Кулаева в банде, указывают и другие свидетели".
Оглашение приговора с перечислением показаний потерпевших продолжалось до половины третьего, после чего судья Агузаров объявил перерыв до пятницы, 19 мая. "Такими темпами он еще неделю читать будет",— говорили, выходя из зала, пострадавшие. "Судья тоже человек",— ответил им судебный пристав.
Потерпевшие явно были недовольны выборочным оглашением показаний, они считали, что судья намеренно не указывает те детали, которые им казались важными. "Судья вынужден считаться с Генпрокуратурой,— говорили участницы процесса.— Это стало ясно еще тогда, когда мы требовали вызова в качестве свидетелей нескольких силовых министров. Даже Аушева, который согласился дать показания, суд не вызвал, потому что Шепель (замгенпрокурора России Николай Шепель.— Ъ) сказал, что ему достаточно показаний для того, чтобы считать вину Кулаева доказанной, и показания Аушева ничего нового не добавят".
— Из всех показаний о взрыве судья огласил только то, что первый взрыв был у баскетбольного кольца, а второй — у окна,— сказала Ъ председатель комитета "Голос Беслана" Элла Кесаева.— Показания тех свидетелей, которые говорили, что по школе стреляли из танков и огнеметов, и о том, что первый взрыв был снаружи, вообще не оглашаются. Я понимаю, что это не касается Кулаева, но ради чего мы десять месяцев сюда ходили? Все с самого начала знали, что Кулаев виновен и будет осужден, зачем тогда суд выслушивал все эти показания? Я, правда, все-таки надеюсь, что, огласив приговор, судья вынесет свое определение по теракту в целом, он об этом говорил на суде. Если он это сделает и его определение будет приобщено к основному делу, у нас появятся новые шансы в основном расследовании.