Событие недели — "Собачий полдень" (Dog Day Afternoon, 1975) Сидни Люмета, большинство фильмов которого посвящены закону, справедливости, преступлению, но не в детективном и не в метафизическом смысле (25 мая, "Россия", 0.35 ****). Люмет всегда работает на грани: частный криминальный казус пересказан чуть ли не по судебным стенограммам или записи полицейских переговоров, но становится не то чтобы притчей, но яркой главой человеческой трагикомедии. "Собачий полдень", как и многие фильмы Люмета, тоже воспроизводит реальные события: 22 августа двое налетчиков удерживали в течение долгих часов заложников в бруклинском банке. Требовали самолет, чтобы бежать из страны, получили все возможные гарантии безопасности и обещания от властей, но уже в аэропорту угодили в ловушку. Один грабитель погиб, другой загремел в тюрьму. Банальная, казалось бы, история. Впрочем, налетчиков изначально было не двое, а трое: юный Леон, когда настало время наставлять оружие на живых людей, стушевался и убежал. Да и двое других — нетипичные какие-то гангстеры. Сэл, хоть и длинноволос, похож вовсе не на хиппи, а на викторианского дэнди. Большую часть времени он высокомерно молчит: разве что пожурит одну из заложниц за то, что она курит. Сонни (Аль Пачино) по-богемному эксцентричен, все делает не по криминальным правилам, иногда кажется почти что клоуном. Не обнаружив в сейфе денег, он жалуется на судьбу и поджигает банковские досье, что и привлекает внимание полиции. Общается с заложниками так, словно они мило болтают в кафе. Велико искушение обозвать отношения между ним и его жертвами "стокгольским синдромом", но это было бы пошлостью. У жертв нет мазохистского отождествления с Сонни: они, кажется, действительно не воспринимают происходящее как насилие над собой. Да и полиция ведет себя по меньшей мере странно, словно поддавшись обаянию преступника. Когда на Сонни, вышедшего из банка потрепаться с зеваками, набрасывается какой-то простодушный жлоб, копы оттаскивают его и бесконечно извиняются за недосмотр перед грабителем. Для толпы же, собравшейся вокруг места преступления, Сонни становится чуть ли не национальным героем. И потому, что разбрасывает в толпе украденные доллары, и потому, что скандирует "Аттика! Аттика!". За год до того в тюрьме строгого режима Аттика во время бунта погибли 42 заключенных: Сонни оказывается почти что правозащитником, грабящим банк, чтобы привлечь внимание общественности к тюремному беспределу. На самом деле он грабил банк, чтобы оплатить операцию по перемене пола своему любовнику, тому самому юному неврастенику, что подвел его в начале налета. Гей-история вплетается в фильм органично — шокирует она только копов, но не зрителей: "Собачий полдень" оказывается историей не о преступниках и блюстителях порядка, а о нелепых трогательных людях с тараканами в голове, поведших себя в соответствие с мифологией своей страны и даже не успевших перед смертью удивиться, почему страна сыграла с ними по тем же жестоким правилам. В конце концов что может быть естественнее, чем ограбить банк ради решения любой своей проблемы. Очень нелепая, но очень человечная Америка предстает перед зрителями и в фильме Рона Хоуарда "Родители" (Parenthood, 1989) (19 мая, "Россия", 3.15 ***). Экран столь густо населен, что два часа могут запросто уйти только на то, чтобы разобраться, в каких родственных отношениях состоят персонажи. У кого 3-летняя дочка — вундеркинд, изучающая языки, высшую математику и карате, а у кого — 13-летний сын, круглые сутки смотрящий порнографические кассеты. У кого брат — игрок и отец-одиночка, воспитывающий подкинутую ему чернокожую дочку, а у кого — отец был столь безразличен к ребенку, что вызвал у него комплекс идеального отца, который хочет как лучше, но получается как всегда. Хеппи-энд пародиен: очевидно, что, разобравшись со шквалом обрушившихся на них проблем, герои очень скоро навлекут на себя новые напасти. "На исходе дня" (The Remains of the Day, 1993) самого британского из американских режиссеров Джеймса Айвори — фильм о мире слуг, параллельном миру хозяев, мире, где страсти подавлены во имя божества подчинения, скромности и достоинства (20 мая, Первый канал, 1.50 ***). Идеальный дворецкий пытается привлечь на службу к новому американскому владельцу поместья, чьей неотъемлемой деталью Стивенс стал за долгие годы, постаревшую гувернантку, некогда вызвавшую бурю в его сердце. С исторической точки зрения весьма неожидан групповой портрет английского высшего общества 30-х годов, настроенного повально в пользу нацистской Германии и строящего дипломатические интриги ради союза Виндзорской династии с Гитлером. Кстати, это вполне соответствует исторической реальности. "Онг Бак" (Ong Bak, 2003) Прачья Пинкаю — один из самых популярных в мире таиландских фильмов (20 мая, "Россия", 0.10 **). Объясняется это не сценарными достоинствами. Сюжет прост как лепет младенца. В одной деревеньке как раз накануне ежегодного восьмидневного праздника в честь Будды украли голову его статуи. Поселяне и поселянки в отчаянии. Юный мастер таиландского бокса и буддистский монах едут в порочный Бангкок в поисках головы. Но для любителей кинематографа боевых искусств сыгравший, если это слово тут вообще уместно, главную роль Тони Джаа — чуть ли не новое воплощение Брюса Ли. Парень действительно фантастически пластичен и ловок. Режиссер так гордится им, что каждый его зубодробительный пируэт повторяет несколько раз и в разных ракурсах, чем вызывает сильную досаду.