В первые годы после распада СССР, на которые приходится период бурного и хаотичного становления внешней политики независимой России, долго не утихал спор о двух головах российского орла, одна из которых смотрит на Запад, а другая — на Восток. Дискуссия о том, какая из этих голов важнее, отразила полемику между "западниками" и "восточниками" в российской элите, которые никак не могли успокоиться, доказывая приоритетность своего, а не чужого им направления.
Сегодня место того орла в аналогичных спорах заняла труба, которая одним концом смотрит на Запад, а другим — на Восток. По тому, к какому региону, к какой стране или группе стран разворачивается сегодня российская труба, каким экономикам она обещает долгожданный газ, а для кого голубое топливо так и останется голубой мечтой и вообще сколько стоят кубометры этой голубой мечты, наблюдатели на Западе не первый месяц судят о приоритетах в политике Кремля. Поэтому, когда давно вошедший в роль теневого внешнеполитического ведомства "Газпром" дает понять Европе, что в случае ее непоследовательной, противоречивой, а значит, неприемлемой для Москвы энергетической политики труба неумолимо развернется в сторону Китая, это предупреждение прежде всего воспринимается как элемент российской внешней политики. Воспринимается как признак того, что в этой политике могут смениться приоритеты. И после этого уже никого не удивляет, что на острый выпад в адрес России вице-президента США Ричарда Чейни отвечают не только российский МИД и лично президент Путин, но и российский газовый гигант. При этом чем больше "Газпром" пытается успокоить Запад, доказывая, что, дескать, "все дело в экономике" и политика здесь ни при чем, в связи с чем вам, господа, необходимо поскорее отбросить все ваши домыслы и кривотолки, "Газпрому" на Западе все меньше верят. "Надежная" российская труба в глазах смертельно напуганных европейцев и высокомерно-настороженных американцев все больше выглядит как нацеленное на них черное дуло или даже пушечное жерло российской политики образца 2005-2006 годов. Так выглядит сегодняшняя реальность.
Но что такого уж плохого в том, что Москва приспособила свою трубу, так сказать, для многофункционального использования? Ведь каждое государство отстаивает свои интересы как может, отстаивает теми средствами, которые у него есть под рукой, не так ли? Самые непримиримые критики российской политики не могут не признать, что труба в руках Кремля — сильное средство. Однако главная проблема в том, что у этого сильного средства, как у большинства сильнодействующих лекарств, обнаруживаются многочисленные побочные эффекты. И чем дальше, тем больше. То, что нас все больше опасаются и нам все меньше доверяют в мире благодаря нашему нефтегазовому оружию, чревато немалыми издержками в отношениях с ближним и дальним зарубежьем. А значит, определяя цену вопроса при его использовании, нужно учитывать все эти минусы. Использовать это сильное средство без ущерба для себя, и ущерба значительного, не получится. Вот что еще не понято. Между тем самое время понять.