В Камерном зале Дома музыки выступил баритон Родион Погосов. Концерт проходил в рамках программы "Новые звезды XXI века", которую проводит филармоническая дирекция концертных программ. Новую звезду слушал СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Случай Родиона Погосова — образцовый пример заграничной карьеры отечественного оперного певца, которую уже вполне можно, не обинуясь, признать не просто многообещающей. Несмотря на достаточно юный возраст (певцу 27), молодой баритон может предъявить и серьезные работы на сцене Metropolitan Opera, и концерт в "Карнеги-холле", и лестные ангажементы на несколько предстоящих сезонов: здесь и тот же Met, и оперные дома Торонто, Бильбао, Франкфурта, и известная на весь свет британская оперная Мекка — фестиваль в Глайндборне. При желании можно в порядочном количестве привести и другие случаи успеха русских голосов на Западе. Однако Родион Погосов для московской публики выгодно отличается тем, что хоть изредка наезжает выступать и в Москву, где его, как выясняется, и помнят, и ценят, и принимают с энтузиазмом, даже не зная эффектных подробностей его нынешнего послужного списка.
Певец привез в Москву крупную и довольно пеструю программу. На закуску — барочные арии (Перселл, Чести, Кальдара, Гендель), затем — сразу малеровские "Песни странствующего подмастерья". Далее, уже во втором отделении, следовали песни и романсы Эдварда Грига и Рихарда Штрауса, ну а в заключение баритон решил хотя бы в камерном формате напомнить о своих оперных успехах и спел сцену Папагено из второго акта "Волшебной флейты". На бис вдобавок прозвучала каватина Фигаро из "Севильского цирюльника".
Общему впечатлению эта дробность не помешала. С лихими переменами стилистики певец справляется шутя, обнаруживая и вкус, и интеллект. А его артистизм, вернее сочетание вполне серьезного, "взрослого" артистизма с заразительной молодой живостью и открытостью, позволяет с удачно найденной мерой экспрессивности обыгрывать каждый номер. В первом отделении, правда, обозначились технические проблемы: в нижних границах диапазона голос певца звучал натужно и неустойчиво. Зато в тех же "Песнях странствующего подмастерья" обращали на себя внимание легкие, поразительно чистые лирические верха, звучащие звонко и свободно.
Распевшись ко второму отделению, баритон уже вполне уверенно демонстрировал все сильные стороны своего вокала: и красивый тембр, и силу голоса, и владение динамическими контрастами, и превосходную дикцию. Оперные номера позволяли увидеть в нем и замечательное сценическое дарование. Впрочем, отечественной оперной аудитории именно это оценить, видимо, в ближайшее время не придется — никаких планов поучаствовать в наших постановках Родион Погосов не имеет.