CD за неделю

Борис Ъ-Барабанов

Под крылом концерна "Союз" возникла новая издательская единица — "Восход". Руководитель лейбла Артемий Троицкий обещает выпускать симпатичную ему российскую музыку. Первая пластинка лейбла "Эфир" ("Восход") записана новороссийской группой "Небесная канцелярия". Дебютом это произведение назвать сложно — данный коллектив существует в природе на протяжении почти двадцати лет. Возможно, жители города на Оби и считают группу чем-то вроде локального национального достояния, но "Эфир" — первая известная нам попытка пересадить региональную славу команды на столичную почву. Если бы не покровительство уважаемого критика, боюсь, первый релиз лейбла остался бы незамеченным.

Ниша, на которую нацелилась "Небесная канцелярия", предельно ясна. Множество российских артистов и продюсеров в разные времена бредили идеей поп-музыки с человеческим лицом и женским вокалом. Однако после петербургской группы "Колибри" ничего убедительного в этой отрасли так и не было продемонстрировано. Условно говоря, русское Moloko так и не вскипело. Понятно, что подувядшие лавры "Колибри" не дают "Небесной канцелярии" покоя. Но есть несколько проблем. При всем уважении к именитому куратору группы трудно разделить его восторги по поводу вокалистки Наталии Гущиной. Чтобы стать Ройшн Мерфи, мало быть просто грустной и отстраненно-мечтательной, нужно еще как минимум быть харизматичной. Ситуацию спас бы саунд, но запись, как следует из буклета, сделана в некоей "студии ДК портовиков", и это не тот случай, когда нафталинно-самодеятельное звучание укрепляет концепцию. Песни "Колибри" были изысканными, там сложно было найти строчку вроде "канцелярской" "все пройдет, ну и пусть, останется грусть", а если у питерских девушек и случался наив, то уж сразу — "о тебе мечтаю я в своих мечтах". Но даже такое пресное явление, как "Небесная канцелярия", оживляет безжизненный российский музыкальный ландшафт. Это все-таки какая-то иная музыка, свежая краска. Теперь главное, чтобы альбом "Эфир" не оказался конечной точкой в PR-кампании группы.

Группа "Аквариум" наконец-то выпустила диск, который хочется слушать, не вынимая из плеера, и цитировать целыми строфами. Последние лет десять работа Бориса Борисовича Гребенщикова была похожа на работу генератора случайных чисел, который был подключен к разветвленной базе мифов, рифм и образов "Аквариума", сформированной в незапамятные 80-е. Он выдавал один за другим похожие друг на друга альбомы, ласкавшие слух и интеллект, но не дававшие ничего ни сердцу, ни либидо. "Беспечный русский бродяга" (Velvet Music/"Мистерия звука") — другое дело. Автор наконец-то подключил упомянутый механизм к огромному массиву своих песен, которые до сих пор существовали лишь в концертных версиях или в демовариантах. Так родился альбом, от которого захватывает дух, своей слепящей пестротой напоминающий сборники "История 'Аквариума'. Архив, т. 3" (1991), "Библиотека Вавилона" (1993) и "Кунсткамера" (1998). Если выход дисков "Песни рыбака" (2003) и "Zoom Zoom Zoom" (2005) сопровождался концептуальными телегами, которые автор, почти не путаясь в показаниях, озвучивал в сопутствовавших интервью, то пришить какую-либо сквозную идею к "Беспечному русскому бродяге" принципиально невозможно. И слава богу.

На новом альбоме совсем новые песни перемешаны с материалом почти десятилетней выдержки. Фэнам хорошо известны и постхиппистский блюз "Афанасий Никитин Буги", представленный здесь в жесткой электротанцевальной версии, и перекликающийся с мирами Виктора Пелевина "Скорбец" (для "Бродяги" БГ не поленился соорудить пятую или шестую аранжировку этой песни, сухую, шершавую, забирающую окончательно и бесповоротно, когда вступает скрипка Андрея Суротдинова). На официальном студийном альбоме обе песни изданы впервые, но за эти годы они не потеряли ни толики своей прелести. "Афанасий Никитин" с финальной строчкой "Нам, русским, за границей иностранцы ни к чему" до сих пор остается гимном новой русской пассионарности, а гениальность "Скорбеца" по-прежнему ощущается не умом, а нервными клетками.

Здесь есть даже такой раритет, как инструментальная "Интерлюдия", написанная когда-то для спектакля Олега Меньшикова "Кухня" и напоминающая о скромных, но не стыдных опытах БГ в области симфонической музыки.

Из нового материала, изданного "Аквариумом" на этом диске, стоит отметить две композиции, написанные господином Гребенщиковым на старинные кельтские мелодии,— "Стаканы" и "Беспечный русский бродяга". Известно, что в планах БГ — целая программа питейных песен. Нет сомнений, тема требует более глубокого раскрытия, но и одних "Стаканов" ветеранам аквариумофилии хватит, чтобы осыпать автора очередной дозой пьяных восторгов, а окончательно потерять связь с внешним миром поможет скребущая по позвоночнику баллада "Мама, я не могу больше пить": "Вот она, пропасть во ржи. / Под босыми ногами — ножи. / Как достало жить не по лжи — / Мама, я не могу больше пить".

Есть на "Беспечном русском бродяге" и обязательные для каждого нового альбома "Аквариума" сиквелы. При желании можно легко проследить генеалогию относительно свежих номеров "Voulez-Vouz Coucher Avec Moi?", "Дело за мной", "Голова Альфредо Гарсии". На момент написания рецензии моим личным фаворитом среди девятнадцати треков нового альбома "Аквариума" является песня "Ткачиха", сиквел "Плоскости", более чем достойный первой серии. Она начинается строчками: "Мне снилось, что я — ткачиха, / Которая часто бывает мною во сне. / Я долго не мог понять — то ли я снюсь ей, / То ли это она снится мне". И это только цветочки. Кажется, "Ткачиха" — лучший текст, написанный Борисом Гребенщиковым в новом тысячелетии. Выражаясь полюбившимся ему в последнее время языком, автор жжет!

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...