По мере того как террористические акты становятся едва ли не самыми банальными сюжетами ежедневных новостей, усиливается естественная потребность проникнуть в суть явления поглубже. Годы проходят в общемировой отчаянной борьбе с терроризмом на конференциях и саммитах; принимаются меры, в основном ущемляющие права мирных граждан, которых скопом считают неуличенными шахидами,— а взрывы гремят. Понятно, что те, кто призван или назначен размышлять о сущностях мира — философы и социальные аналитики, политологи и публицисты,— пытаются понять терроризм и террористов, разобраться в историко-политических корнях терроризма и психологии террористов.
Это такое же осмысленное и целесообразное занятие, как поиск идеологии раковых опухолей или анализ психологии вируса иммунодефицита человека. Возможно, что некоторым и этот путь может казаться перспективным, кое-кто даже практикует заговоры и внушение, но, к счастью, серьезные ученые и врачи заняты решением более практических задач: они пытаются победить убийственные болезни хирургическими, химическими и прочими реальными способами. А к терроризму все еще относятся как к проявлениям хотя и жестокой, но человеческой активности. Результат — полное бессилие. Как если бы саркому пробовали лечить беседами о прекрасном.
Всякая попытка понять мотивы терроризма есть попытка оправдать его. Понять, как известно из классической максимы, значит простить. А простить, как доказывает практика, значит сдаться. Размышления о терроризме могут быть только утилитарными: анализ уже применявшихся способов бескомпромиссного искоренения и выбор из них наиболее эффективных либо поиск совершенно новых, но столь же бескомпромиссных. Все разговоры об умиротворении, созидании более справедливого мирового устройства и распределения благ и свобод так же разумны, как обсуждение (слава Богу, невозможное) мыслителями союзных стран в разгар второй мировой войны справедливости Версальского договора, унизившего и разорившего бедную Германию. К счастью, тогда еще не было политкорректности и леволиберального общественного мнения, а то для Гитлера обязательно нашлось бы оправдание. Но, поскольку проблему решали советские дивизии и англо-американская авиация, она была решена.
Никакого понимания терроризм не заслуживает, всякий психологический анализ шахидских мотивов очеловечивает эти действия нелюдей. Чрезвычайно выгодные террористам разговоры о борьбе за свободу, атомной бомбе бедных и прочей "лжи, изрекаемой бандитами" (как было отлично сказано про фашизм) могут действовать на романтических университетских юношей, но не должны приниматься всерьез политическими деятелями. Искать, находить, уничтожать, как очаги чумы или холеры,— вот единственно осмысленный и адекватный ответ человечества на террористический вызов. В конце концов, куры, которых миллионами уничтожают, чтобы противостоять птичьему гриппу, и вовсе ни в чем не виноваты, но пока никто не встал на их защиту, даже самые "зеленые".