премьера кино
"Белая графиня" почти 80-летнего Джеймса Айвори относится к фильмам, которыми можно иллюстрировать, что такое для кинорежиссера "достойная старость". Этим почтенным феноменом заинтересовался АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Сюжет вызывает некоторую оторопь: в Шанхае 30-х годов прошлого века потерявший зрение американец-дипломат увлекается беженкой из России, которая, ничуть не утратив аристократических замашек, вынуждена промышлять если не проституцией, то чем-то близким — выступать платной партнершей для танцев. Сам же дипломат, господин Джексон, мечтает открыть элегантный ночной клуб (никакой пошлости!) — убежище от кошмаров надвигающейся войны, символом которой становится японский агент влияния, даром что друг Джексона.
Помимо Райфа Файнса (снова в роли страдающего дипломата, в последнее время артист по ним специализируется) российского зрителя ждет еще несколько испытаний, например, поющий псевдо-Вертинский. Или семейный портрет в нищенском эмигрантском интерьере: редкий случай, когда можно увидеть в одной кинематографической упряжке Ванессу Редгрейв вместе с сестрой Линн Редгрейв и дочерью Наташей Ричардсон. Она-то и играет белую графиню Софью Белинскую, остальные — ее слегка осатаневших русских родственниц, порой осуждающих молодую женщину за не вполне респектабельное занятие и забывающих, что именно оно кормит всю семью.
Софья сносит унизительные намеки и упреки с ангельским терпением, а когда американец выражает ей свою солидарность, с достоинством отвечает: "Мы выстоим". Похоже, эта стойкость — от мамы. Семейство Редгрейв — самый знаменитый потомственный артистический клан Британии, но в семье не без урода, и таким прекрасным уродом является Ванесса Редгрейв, вносящая диссидентский привкус в любую свою акцию, даже самую безобидную. Как бы актриса ни относилась к России, в этом отношении нет места равнодушию, играй она Айседору Дункан — подругу Есенина, или — в жизни — подругу Закаева, или принцессу Веру Белинскую в "Белой графине". То же самое относится к Райфу Файнсу, представителю другого британского артистического клана, и тоже русофильского: вспомним хотя бы "Евгения Онегина", где актер исполнил главную роль, а его сестра Марта Файнс выступила режиссером.
Как в эту историю попал Джеймс Айвори? Первым фильмом режиссера, виденным мною, была гомосексуальная драма "Морис" о любви двух юных аристократов, выпускников Кембриджа — эдакая "Горбатая гора", опрокинутая в эдвардианскую эпоху. Именно этот фильм был выбран для спецпоказа в Вашингтоне, где в 1987 году чествовали Айвори и его партнера-продюсера Исмаила Мерчанта, с которым они были связаны почти полвека и который недавно скончался ("Белая графиня" — их последний совместно осуществленный проект). Союз был столь успешен во всех отношениях, что циники призывали переименовать "Оскар", благосклонный к фильмам Мерчанта--Айвори, в "Морис". До этого Айвори снял несколько картин в Индии, прослыл специалистом по экранизациям прозы Генри Джеймса ("Бостонцы") и Э. М. Форстера ("Комната с видом", тот же "Морис"). За истекшие с тех пор два десятилетия слава режиссера еще раз поднялась до высшей точки (фильмы "Ховардз Энд" и "На склоне дня"), а потом покатилась по наклонной плоскости, которую "Белая графиня" не сумела спрямить.
И тем не менее, имея перед глазами сплошные примеры "творческого Альцгеймера", а иногда видя, как эта хвороба внезапно и непоправимо поражает художников вполне кондиционного возраста, нельзя не порадоваться за Джеймса Айвори. Он хорошо сохранился и не так уж постарел. Быть может, потому что никогда не был молодым, и даже берясь за радикальные сюжеты, решал их с какой-то удивительной умудренностью. Если он и прибегал к омолаживающим процедурам, так это к вливанию чужих кровей. Сам американец из вполне заурядной калифорнийской семьи, он стал воплощением аристократического британского стиля не без помощи продюсера-индийца Мерчанта, сценаристки Рут Правер Хайвалы немецко-польского происхождения и японского писателя Казуо Исигуры, который разработал и конструкцию "Белой графини". Плюс русско-эмигрантский след и китайский фон, тщательно прописанный Кристофером Дойлом — выдающимся австралийским оператором, снявшим шедевры Вонга Кар-Вая.
Правда, что фильм Айвори отдает чопорной сентиментальностью, что его диалоги неприлично литературны, а реальность изображена с помощью эвфемизмов: так проститутка становится танцоркой. Вспомним, что еще не так давно было принято противопоставлять дряхлеющий академизм динозавров вроде Айвори вторжению мультикультурных варваров, монстров постмодернизма. Однако именно этот патентованный академик проделал ту подготовительную работу, без которой не факт, что появились бы Энг Ли с "Горбатой горой", Вонг Кар-Вай с "Любовным настроением" и вообще современное модное кино.