Завтра в Музее кино завершатся просмотры, представляющие часть программы Шестого видеофестиваля в Берлине (Internationales Videofest Berlin). Программу совместно с Музеем кино организовали: Немецкий культурный центр им. Гете, Medien Operative Berlin (учредитель фестиваля), Французский институт культуры (Москва) и TV-Галерея. В следующем году предполагается участие в фестивале и российских авторов.
Берлинский кинофестиваль, третий по значению в Европе — после Канн и Венеции — можно было бы назвать первым, учитывая масштаб охватываемых им тем и направлений экранной культуры — от полнометражного кино до эксперимента. Он включает (не считая кинорынка) полтора десятка параллельных программ, некоторые из которых проводятся в качестве отдельных фестивалей. C 1988 года одной из составных частей Берлинского смотра стал Internationales Videofest Berlin — скорее лаборатория, чем искусство, а в наиболее благородной трактовке — род исследования, ведомого не научными предпосылками, а чувством художника.
Несмотря на декларативное стремление к новизне, видеоарт уже успел стать тривиальной областью в визуальной сфере. Об этом говорит и включение видео в сферу интересов традиционных кинофестивалей (например, крупнейшего фестиваля короткометражных фильмов в Оберхаузене). Будучи там самой авангардной формой, видеоарт выглядит вчерашним днем на фестивалях компьютерных, где основной интерес обращен к наиболее животрепещущим экспериментальным тенденциям — интерактивным системам, предлагающим вместо обычного экранного "монолога" взаимодействие со зрителем, и виртуальной реальности, только-только выходящей из лабораторий в мир творчества.
По мнению теоретика визуальных media Анатолия Прохорова, самой привлекательной из предложенных Берлинским фестивалем программ оказалась французская, благодаря музыкальности и национальному умению французов сразу же облекать экспериментальные достижения в соответствующую артистическую форму. Недавней дебютантке Сесиль Бабьоль (Cecile Babiole), автору фильма "4 Computer Animations" удалось найти зерно человечности, придавшее изящество неуклюже-механистичным движениям компьютерных образов. Фантасмагорическое пространство, свойственное миру цифровых фантазий, здесь сохранено, но его создание не является целью режиссера. Синтезированные скелеты (классический образ анимационного кино) танцуют на вращающемся кольце из настоящего (снятого камерой) огня: таким образом, объединяются полярные принципы компьютерной анимации — подчеркнутая искусственность мира и стремление к обманчивому жизнеподобию. Смысловое богатство присуще и фильму Доминик Барбье (Dominique Barbier) "Twice the Universe", созданному с большим доверием к зрительскому воображению. Абстрактные туманные формы, скользящие по экрану, тем не менее придерживаются строгой симметрии, которая (в соответствии с известным психологическим тестом Роршаха) активизирует способность зрителя обогащать увиденное собственными фантазиями.
Кроме формального эксперимента (связанного, как правило, с утрированно агрессивным преломлением коллажной стилистики масс-медиа) и нескольких образцов урбанистической лирики, в программе присутствовали и работы, посвященные общественным проблемам, но осуществленные несколько более затейливо, чем это могло бы быть сделано на ТВ. Например, в фильме "No Rubber, No Way!" бразильского режиссера Серджио Гольденберга (Sergio Goldenberg), обсуждаются меры предосторожности против СПИДа. Темнокожий актер изображает ведущего с микрофоном в веселой и развязной рэпперской манере: поминутно устраивает импровизированные уличные спектакли, под видом интервью отнимает у собеседников еду и сигареты, лезет целоваться к девушкам и т. п.
Однако большая часть фестивальной программы отразила общую ситуацию в современном экспериментальном искусстве, когда за новации выдается то, что уже известно и даже освоено — причем на более высоком техническом и профессиональном уровне — коммерческими жанрами телевидения.
ПЕТР Ъ-ПОСПЕЛОВ